попасть на самолёты. Регистрация шла у всех стоек, правда, на их рейсы регистрацию ещё не обьявляли.
Он вернулся к Стасе, ждущей его у газетного киоска, и, подходя, вообразил, как смотрят на неё другие мужчины. Пришёл к выводу, что смотреть они могут только с вожделением, и предложил сразу сдать билеты.
– Это первая волна, а мы с тобой где-то в третьей, – привёл свои доводы. – Часа три-четыре. А уже время…
– Уж полдень минул, – подсказала Стася, смеясь глазами, и прижавшись к нему, прошептала: – Я знаю, чего ты хочешь.
– Ужасно хочу, – признался он. – Я не представляю, что мы можем сейчас сесть в разные самолёты.
– У меня будет потом напряжённый период, а у мамы скоро день рождения, вот хотела заранее…
– Есть идея, – возбуждённо произнёс он. – В таком случае мы оба полетим к тебе. Я сейчас сдаю свой билет, покупаю…
– Не фантазируй, – она приложила к его губам палец. – Во-первых, билет на мой самолёт ты не купишь…
– А вдруг кто-то так же, как и я, круто меняет жизнь.
– А во-вторых, – продолжила Стася, не слушая его, – мои родители будут в шоке, если я приведу кого-нибудь без предупреждения.
– Но у тебя же были… мужчины.
– Были… Первый, лейтенантик, папин ученик. Кирилл. Это ещё в школе. Но об этом так никто и не догадался…
– Чёрт с ним, с Кириллом, – поймав себя на ревнивом чувстве, перебил Глеб. – Мы уже далеко не школьники.
– Ты не знаешь мою маму.
– Ладно, я тебя не слушаю и иду сдавать свой и добывать себе билет на твой самолет. Жди. Жди меня, и я вернусь… – вспомнил он строку из стихотворения и, не давая Стасе возможности возразить, быстро направился в сторону билетных касс…
Она была права: его билет буквально вырвали из рук, а вот все его попытки попасть на рейс Стаси оказались тщетными: в толпе таких же жаждущих он понял, что почему-то именно на этот борт было более всего желающих. Потолкавшись с полчаса, он вернулся к киоску, но Стасю не застал. Она появилась минут через пять, хитро прищурившись, подставила щёку для поцелуя:
– А снег всё продолжает падать. Почему ты поцеловал просто так?
– Почему просто так… Мне нравится…
– Нет, поцелуй – это поощрение. Когда я была ма-аленькой девочкой, мама меня поощряла поцелуями-медальками, папа – орденами.
– Как это?
– Мама так, чмок… В щёчку, в лобик, в ушко, куда придётся. А папа – чвак, исключительно в лоб.
– Так у меня медалька…
– Да, получается. Хотя я вполне заслуживаю, может быть, даже высшей награды…
– В губы, – догадался Глеб. – Сейчас вручу.
– Нет. – Стася отстранилась. – Так неинтересно. Во-первых, ты не знаешь, за что, а во вторых – поздно.
– Хорошо. Я готов исправиться и раздать множество высших наград.
– Всегда должен быть повод. Я только что пообщалась с
