Максиму.
– Вот, Глеб здесь и Валера, – пояснила она.
На фотографии юная Люба стояла под ручку с Батыгиным, а ее саму обнимал за талию какой-то крепко накачанный мужчина лет тридцати. Бровастый, широколицый, крутоскулый. На вид ему лет двадцать пять, может, чуть больше. И сам Батыгин был того же примерно возраста. Стройный, статный, брюшко еще только угадывалось.
Бровастый снисходительно улыбался, прижимая к себе Любу, а Батыгин был невесел и смущен. Стоял так, как будто готовился отскочить от девушки по первому окрику. И Люба держалась от него на предельно возможном удалении. Вроде бы и держала она его за локоток, но рука у нее была вытянута. Не жалась она к Батыгину – не хотела, или Валеру боялась.
– Где это вы? – уточнил капитан.
– Да по Сокольникам гуляли. У Валеры было хорошее настроение…
– А у Глеба не очень.
Одинцов рассматривал Валеру. Мощный парень, с золотой или латунной цепью на бычьей шее. Черная рубашка с широким и наглаженным коротким рукавом, широкие джинсы, не стесняющие ударные движения. Уж не бандитом ли был этот Валера?
– Ну да, кислый он, – кинула Люба.
– Чего так?
– Ну, были причины…
– А Валера этот сейчас где?
– В земле… Убили его, – тоскливо вздохнула Люба. – В зоне убили. Давно уже, лет восемь назад…
– Разберемся.
Максим взял фотографию, вышел из квартиры, нашел Зорина, тот опознал в потерпевшем Батыгина. Ошибка исключалась.
Дверь в квартиру Любы была всего лишь прикрыта, она сама находилась на кухне, стояла у открытой форточки с сигаретой в руке.
– Почему не закрываетесь? – сухо спросил он.
– Так вас ждала, – пожала она плечами, недоуменно глянув на него. – Если полиция в доме, то бояться нечего…
– А если бы я задержался? Если бы к вам пришли незваные гости?
– Какие гости?
– А кто Батыгину голову проломил?
Люба вздрогнула и встревоженно глянула на Максима.
– Все-таки он?
– Он.
– Беда какая! – Люба сокрушенно всплеснула руками.
Максим внимательно смотрел на нее. Было видно, что она действительно переживала за Батыгина, но все же угадывалась какая-то наигранность. Печаль была, сострадание – все искреннее, а стонущего трагизма – нет. За какого-то Валеру, который давно уже погиб, она и то переживала больше.
Но ведь Батыгин ей не муж, и она не должна убиваться по нему.
– И как он?
– Состояние очень тяжелое. В Москву повезли, в Склиф.
– Надо бы его жене позвонить! – спохватилась она. – Там, наверное, деньги нужны.
– Так позвоните.
Люба цокнула языком, скривив губы.
– А какой у нее номер? Я не знаю!
– А кто знает?.. Насколько я помню, у
