был сообщник? Может быть, именно он проследил, чтобы парадная дверь была отперта? Интересно, как…
Тут он круто остановился. Мы подошли как раз к аллее перед домом. Пуаро неожиданно обратился ко мне:
– Друг мой, я намерен вас удивить и… порадовать! Ваши упреки не оставили меня равнодушным! Будем изучать следы!
– Где?
– Вот тут, на клумбе, справа. Мосье Бекс говорит, это следы садовника. Проверим, не ошибается ли он. Смотрите, вот и сам садовник идет сюда со своей тачкой.
И впрямь пожилой садовник катил по аллее тележку с рассадой. Пуаро подозвал его, и он, опустив тачку, прихрамывая, подошел к нам.
– Вы хотите попросить у него сапог и сравнить его с отпечатком, да? – спросил я, затаив дыхание. Моя вера в Пуаро начала возрождаться. Раз он сказал, что следы на этой клумбе необычайно важны, стало быть, так и есть.
– Точно, – ответил Пуаро.
– А что он подумает? Наверное, ему это покажется странным?
– Он вообще ничего не подумает, вот увидите.
Нам пришлось замолчать, так как старик уже подошел к нам.
– Вы звали меня, мосье?
– Да. Вы ведь давно здесь служите, не так ли?
– Двадцать четыре года, мосье.
– Вас зовут…
– Огюст, мосье.
– Я просто в восторге от этих чудных гераней. Право, они превосходны. И давно посажены?
– Довольно давно, мосье. Но, конечно, чтобы клумба всегда имела вид, надо подсаживать свежие цветы, а те, что отцвели, срезать, да еще не лениться и выкапывать старые кустики.
– Кажется, вы вчера посадили несколько новых кустиков, да? Вот там, в середине, и на другой клумбе тоже?
– У мосье острый глаз. Пройдет день-два, и они приживутся. Вчера вечером я посадил по десять новых на каждую клумбу. Мосье знает, конечно, что нельзя сажать, когда палит солнце.
Видно, Огюсту очень польстило, что Пуаро так интересуется цветами, и он охотно разговорился.
– Какой великолепный цветок! Вон там, – сказал Пуаро. – Вы не могли бы срезать его для меня?
– Охотно, мосье.
Старик ступил на клумбу и бережно срезал цветок, который так понравился моему другу.
Пуаро рассыпался в благодарностях, и Огюст вернулся к своей тачке.
– Ну, видите? – сказал с улыбкой Пуаро, нагнувшись к клумбе и рассматривая след сапога, подбитого гвоздями. – Все очень просто.
– А я и не сообразил…
– Что можно не разуваться? Не желаете пошевелить мозгами, а зря. Ну, как отпечаток? Что скажете?
Я принялся внимательно разглядывать клумбу.
– Все следы на этой клумбе оставлены его сапогами, – изрек я наконец после усердного изучения объекта.
– Вы так думаете! Eh bien! Я согласен с вами, – отозвался Пуаро, но как-то безразлично, словно мысли его были заняты уже чем-то другим.
– Во всяком случае, –
