style="font-size:15px;"> – И?…
Чувствуя запах горящих мостов, я сказал:
– Будем продолжать.
– Отлично. – Генри вроде бы не обеспокоился. – Держите меня в курсе.
– Да, конечно.
Он кивнул и непринужденно сменил тему:
– Мы с Лорной сегодня кое-что выиграли. А вы?
– Достаточно, чтобы дядюшку Фредди возмутила неустойчивость моей личности.
Генри громко расхохотался.
– Ваш дядя Фредди, – сказал он, – знает вас лучше, чем вам может показаться.
Головокружительный день подошел к концу, и мы всей компанией дружно спустились на первый уровень и стали пробираться к выходу: ворота вели на трассу, за ней была автостоянка и крытый переход к станции.
Впереди меня шел Кальдер. Кудрявый шлем доброжелательно склонился к Беттине, выразительный голос благодарил ее и Дисдэйла за «приятно проведенное время». Сам Дисдэйл, который полностью пришел в себя, но утратил связность речи от радости за свой удвоенный, утроенный и умноженный капитал, сердечно похлопывал Кальдера по плечу и приглашал его на уик-энд в «свои владения».
Генри и Гордон, без сомнения самые трезвые из всех, шарили по карманам в поисках ключей от машин и выбрасывали программки скачек в мусорные урны. Джудит и Пен судачили между собой, а Лорна любезно отделывалась от друзей Дисдэйла. Кажется, только я, ничем не занятый, глазел по сторонам, и только я хоть что-то замечал вокруг.
Мы вышли на тротуар, пока еще держась рядом, но ожидая случая перейти дорогу, разбиться на мелкие группы, рассыпаться и расстаться. Все говорили, смеялись, суетились; все, кроме меня.
Тут же, на тротуаре, стоял мальчишка, настороженный и неподвижный. Сперва я увидел застывшие, целеустремленные, горящие глаза, мгновением позже джинсы и линялую рубашку, которые резко контрастировали с нашими аскотскими одеяниями, и, наконец, не веря своим глазам, нож в его руке.
Я почти догадался, на кого он нацелился, но не было времени даже крикнуть. Мальчишка очертя голову помчался к нам, на ходу направляя удар.
Я рванулся вперед, почти не раздумывая и, конечно, не оценив последствий. Самый небанкирский поступок.
Сталь была уже почти в животе Кальдера, когда я ее отбил. Я всем телом обрушился на руку мальчишки, точно снаряд, которым разбивают стены, и на краткое мгновение передо мной мелькнуло переплетение нитей на брюках Кальдера, глянец на его ботинках, мусор на мостовой. Мальчишку я подмял под себя и с ужасом сообразил, что где-то между нашими телами он еще сжимает зловещее лезвие.
Он извивался подо мной, сплошь мускулы и ярость, и пытался меня сбросить. Он упал на спину, лицо его оказалось как раз под моим: глаза сощурены, рот оскален. Врезались в память черные брови, бледная кожа и звук свистящего дыхания, что вырывалось сквозь яростно стиснутые зубы.
Обе его руки были у меня под грудью, и я чувствовал, как он пытается высвободить место, чтобы воспользоваться ножом. Я
