А что потом? Посмотрим. Я протирал тарелку, наверняка по-дурацки улыбаясь. Солнце припекало. Верины сырники напомнили детство у бабушки, летние каникулы, велосипед и беззаботность, когда я мог целый день провести на улице, колесить по окрестностям своего маленького города, не думая о психическом здоровье и дилеммах, любовных вопросах и порождаемых ими муках выбора. Весь выбор заключался просто в направлении, в котором сегодня понесёт два колеса. И только я и дорога, никаких мыслей. Что там Вера говорила про старость? Нет, вот я стар. Вернуться бы лет на двадцать назад.
Поностальгировав какое-то время, я собрался поработать. Но на месте не сиделось.
Я вдруг подумал о Кате. Узнать бы номер. Это был противоречивый импульс, тестостероновый всплеск, но я ему подчинился. После минуты размышлений сообразил, что Вера ей и звонила тогда. Пролистал журнал вызовов, нашёл по дате и времени. Потом подумал ещё с минуту. Набрал в поисковике название её кафе: «ЛИБРА», в контактах нашёл номер, сверил. Не тот. Ну да, кто сейчас оставляет на бизнес-странице личный номер? Внизу страницы нашёл ссылку в инстаграм. Открыл. Пролистал фото зала, несколько объявлений и наткнулся на групповое фото с какого-то торжества. В центре в чёрном платье на идеальной фигуре, стояла Катя. Она смотрела прямо на меня. От её взгляда, даже с фото, пробежало электричество. Рядом с ней – солидный мужик с пузом, натягивающим рубашку так, что того и гляди лопнет пуговица, а чуть правее стояла милая Вера. Выглядела она как старшеклассница на линейке, скромно улыбалась, глядя куда-то мимо объектива фотографа. Её длинная коса аккуратно покоилась на правой груди. На фоне Кати Вера меркла, но было в ней всё же что-то притягательное, что-то родное, знакомое, словно с того самого беззаботного детства.
Я вдруг опомнился, глянул на время. Однажды я дал себе установку не сидеть в соцсетях больше получаса в день, потому что обнаружил у себя признаки информационной зависимости, и приложил немало усилий, чтобы от неё избавиться. Стало просто страшно, куда утекает моё время, когда не выпускал телефон из рук приблизительно по восемь часов в день. А начиналось это ещё раньше, во времена компьютерных клубов. Кажется, как только виртуальный мир стал доступен, мы рады были выбрать его разрушающую иллюзию. Помню, отец по глазам заподозрил, что я сижу на наркотиках. Собирались улики, проверялось алиби. Помиловал. Но уже тогда, в детстве, я задумался о том, что когда-то появится то, что поглотит слабых духом, обещая всё, а давая лишь иллюзию бурлящей жизни. Моим средством от манящей информационности стало движение: я много бегал и крутил педали.
Я бросил взгляд на висящий на стене шоссейный велосипед. Чёрное матовое карбоновое произведение искусства. Когда смотрю на него, всегда улыбаюсь от воспоминаний лиц тех, кому говорил, сколько он стоит. «Лучше бы машину купил» – эта фраза в топе, а ещё: «Да он же пластмассовый», «А чего такие тоненькие колёса?», «За такие деньги он должен сам ехать»… и всё в таком духе. Я набрал две фляги воды, закинул пару злаковых батончиков и спустя десять минут уже обгонял на велодорожке скейтеров и велосипедистов. За город, пару часов не думать ни о чём. Всё есть сублимация сексуального желания. Можно по-разному относиться к Фрейду,
