Но каков негодяй этот Грибов! Представь: дерет за два часа работы своего официанта рупь с четвертью! Будто это и не официант вовсе, а какой-нибудь наследный принц! А вино – в семьдесят копеек бутылка! С ума сойти! Впрочем, о чем это я – не обращай внимания, Карлуша! Назвался груздем – полезай в кузов, как говорится! Сам предложил посильное участие – стало быть, нечего и жалеть!
– Ужина не будет, Егор Алексеевич, – глухо проговорил Ландсберг, не глядя на хозяина. – Я отменю приглашение, извинюсь перед товарищами. Придумаю что-нибудь…
– Отменишь? Но почему, Карлуша? Рассорился с товарищами?
– Сами знаете, Егор Алексеевич, – тихо вздохнул Ландсберг.
– Н-не понимаю! Решительно не понимаю, Карл!
Старик насупился, зашагал по комнате, без надобности поправляя шторы, занавески, ангелочков на туалетном столике. Затем, сообразив, что свой грех от Карла не скрыть, взял юношу за плечи, икательно улыбнулся в лицо:
– Если вы, милостивый государь, намекаете на то, что я, пожилой человек, позволил себе распорядиться кухарке поджарить себе малюсенький кусочек такого аппетитного филейчика… Ну, захотелось старику побаловать себя – не в лавку же бежать, право! Ну же, Карлуша, не будь таким скупым!
Семенидова из кухни, прислушиваясь к разговору, сердито загремела посудой и заговорила:
– Говорила я вам, Егор Алексеич, что нехорошо без спроса брать мясо у молодого человека! Тем более – перед гостями. Предлагала же сама в лавку сбегать, коли вам так жаркое приспичило!
– Молчи, дура! Кто тебя спрашивает?! – обрушился Власов на прислугу. – Вот, изволите ли видеть, какую моду кухарки взяли – хозяев осуждать! М-молчать, старая!
– Егор Алексеевич, прошу вас! – чуть повысил голос Карл. – Служанка-то тут при чем? И вообще – извините, у меня разболелась голова, я хотел бы прилечь.
– Вот видишь, старая, до чего ты довела своими глупыми причитаниями молодого барина! – закричал, не принимая во внимание несуразность своих обвинений Власов. – А, может, ты оттяпала мяса больше, чем тебе было велено, а? А куда дела? Снесла дьякону долгогривому в храм? А ну-ка, живо неси мясо сюда!
– Побойтесь Бога, Егор Алексеич! – захлюпала старуха. – Сроду крошки чужой не брала. И не собака, чай, чтобы сырое мясо глотать! Сколько вы показали, столько и отрезала!
Сцена была пренеприятнейшая. Карл плотно прикрыл дверь в свою комнату и бросился на кровать, закрыв голову подушкой – чтобы не слышать визгливых криков Власова и плача Семенидовой. Сегодня же, немедленно отказаться от квартиры! Переночевать разок разрешат и в казарме. А завтра он найдет другую квартиру и съедет от этого ужасного человека!
Решивши так, Карл немного успокоился. Приподнял подушку – крики и плач в квартире смолкли. Вздохнув, Ландсберг вновь обрел способность рассуждать здраво.
С переездом на другую квартиру придется, видимо, повременить: денег у него осталось меньше
