тогда прямо в зале суда Засулич вынесли из помещения на руках не допущенных в зал студентов и прочего разночинного элемента. Толпа понесла негодяйку по улице. Полиция и казаки попытались рассеять сию стихийную демонстрацию – и произошли столкновения, пролилась кровь. Сама же виновница «торжества» скрылась.
О возмутительном происшествии, разумеется, доложили депешей государю, возвращавшемуся в конце мая в Петербург из Ливадии, где Александр II пытался отдохнуть и рассеяться после последнего покушения на него самого. И здесь Набоков дал маху, просидев, ожидаючи государя, в Петербурге. Не учел, что хитромудрый царедворец Дрентельн не будет ждать императора в столице, а выедет ему навстречу. Таким образом, министр юстиции упустил возможность лично изложить монарху объективную версию случившегося и принести полагающиеся оправдания. Александр, уже встретившийся с шефом Жандармского корпуса, принял Набокова весьма холодно, слушал с досадой и остался убежденным в том, что его министр юстиции оказался политически недальновидным человеком.
Председатель же Петербургского окружного суда Анатолий Федорович Кони, коему после подобного конфуза следовало бы немедленно подать в отставку, категорично и дерзко отказывался это сделать каждый раз, как он, министр юстиции, заводил об этом разговор. Более того: он дал понять Набокову, что если нажим на него не ослабнет, то ему ничего не останется делать, как искать защиты у государя, повелением которого в России и была проведена судебная реформа, введен европейский суд присяжных и т. д.
Словом, нынче шеф жандармов торжествовал победу и считал излишним скрывать это. Вот и сейчас он с улыбочкой на одутловатом лице задавал Набокову участливые по форме вопросы, а тот делал вид, что не замечает издевки и своей раздраженности старался не показывать.
– Нет, Александр Романович, арестованный полицией убийца совершил уголовное преступление и к политике никакого отношения не имеет, не извольте беспокоиться! И на извозчике за ним самолично гоняться не было нужды, – не удержавшись, все же подпустил яду Набоков, намекая на обстоятельства недавнего, мартовского, покушения на своего собеседника, главы всесильного III Отделения. – Я слышал, кстати, что ваши молодчики при поддержке полиции до шестидесяти обысков и облав за ночь производили? Да только честному люду от такого усердия беспокойства больше вышло, чем революционерам, наверное. Да и полиции хлопотно…
Тучный шеф Жандармского корпуса намек понял и тяжело задышал. Шея в тесном воротнике мундира опасно побагровела.
Дрентельн, получивший свое назначение чуть меньше года назад, рьяно взялся за революционеров и бунтовщиков и неоднократно докладывал императору о том, что с помощью завербованной жандармами агентуры он контролирует почти все тайные общества и организации Северной столицы империи. Однако в январе нынешнего, 1879 года, прозвучали выстрелы Веры Засулич, город наводнили
