белоснежные, ровные зубы – страшный сон любого стоматолога.
– Сейчас тебе принесут новые вещи. Оденешься. Позвонишь по быстрому набору моему водителю и тот отвезет тебя домой.
Беркут цедил слова. Медленно, как будто каждое выдавливал из себя ценой невероятных усилий. Словно каждое ему дорогого стоило… Однако говорил уже без прежнего нажима, без прежнего давления и раздражения.
– Эм… У меня же нет телефона…
Я отступила еще на шаг. Беркут снова оскалился в какой-то неприятной, болезненной улыбке. Словно он умирает и пытается не подать виду. Нет, ну правда. Так все и выглядело.
– Стой тут! – скомандовал он и я инстинктивно замерла как вкопанная.
Потому, что чувствовала – мужчина на грани. Почему и на какой именно, я не понимала. И, честно говоря, понимать не хотела. Я лишь хотела, чтобы все закончилось.
Беркут выскочил из комнаты, словно я метала в него дротики или палила из автомата не переставая. И не успела я задаться вопросом – что теперь делать и как быть – как на пороге появился другой мужчина.
Высокий, жилистый, с черными волосами и серебристой сединой на висках. Серьезный такой.
Весь в черном. В толстовке и свободных джинсах. В ботинках на толстой рифленой подошве.
– Держите. Мой номер на быстром наборе. Я водитель Борислава Владимировича. Жду, когда переоденетесь.
С этими словами мужчина, словно заправский волшебник, вытащил из-за спины кулек и бросил его на диван. Туда же полетел и мой смартфон.
После чего «водитель» вышел вон.
Я подошла к кульку, присела на край дивана и с шелестом развернула белесую оберточную бумагу.
Внутри, в запаянном пакете, лежали абсолютно новые кожаные лосины, очень дорогой марки. Я к таким только присматривалась, облизывалась и проходила мимо. В другом оберточном пакете обнаружилась синяя блузка. Длинная, приталенная. Очень красивая. Судя по бирке, из ограниченной коллекции. В самом низу лежало белье.
Хлопковое, точь-в-точь, как мое. Только совершенно новое и пахнущее так, будто его еще и тщательно выстирали.
И не успела я подумать о своих босых ногах, как дверь щелкнула и возле нее появились кожаные полусапожки на удобном квадратном каблучке.
Черт! Какие же красивые!
Наверное, не стоило принимать подобные дорогие подарки. Кто знает, какой «благодарности» попросит за них Беркут. Я уже успела убедиться, что представления о благодарности у нас с ним разительно отличаются…
Но не ехать же домой голой? Или босиком?
Это было бы уже слишком.
Я оделась довольно быстро. Нервозность нынешнего утра подгоняла, не позволяя расслабиться и действовать спокойно.
Вещи словно шили прямо на меня. Сидели они как влитые.
Ткань приятно прилегала к коже. Я получала истинное удовольствие от того, что просто ношу эту одежду.
Ну еще бы! При такой
