поезд остановился на «Чаринг-Кросс», Кач повел их вверх по лестнице.
– Тут нам лучше пройтись немного, – сказал он, – чем пересаживаться на другую линию и ехать лишнюю остановку.
Они прошли несколько сотен ярдов по Вилльерс-стрит, свернули налево, дойдя до Стрэнда, и тут перед ними открылось огромное пространство площади. Только она была вовсе не пустой, а заполненной статуями, фонтанами и людьми, сотнями людей, большинство из которых, казалось, просто наслаждается великолепным послеполуденным солнцем.
– Это… это что-то, – проговорила она наконец, безуспешно попытавшись найти подходящее прилагательное. – В Нью-Йорке ничего подобного нет.
– А Таймс-сквер? – спросила Мэри.
– Ну, на самом деле это никакая не площадь. Скорее какой-то вытянутый треугольник[7]. И уж красоты там никакой нет. Только куча неоновой рекламы на зданиях.
– Это больше похоже на Пиккадилли-серкус.
– Пожалуй.
Она проезжала по Пиккадилли на автобусе в конце лета еще до начала Блица, и Пиккадилли в самом деле напомнила ей Таймс-сквер.
– Вон там, – сказал Кач, – показывая на юг, – видно очаровательное маленькое убежище, построенное для статуи Карла I – того, которому отрубили голову.
Руби посмотрела и не смогла сдержать смех, потому что статуя стояла под гофрированным металлическим колпаком, напоминающим ветряную мельницу без крыльев.
Она повернулась к центру площади – к самому большому столбу, который когда-либо видела: его основание было защищено деревянными щитами и мешками с песком. Она знала, что это колонна Нельсона, и герой Трафальгара остается на своем высоком месте, бросая вызов бомбардировщикам. Огромные бронзовые львы у основания колонны, каждый размером со слона, тоже не были укрыты.
На площади она увидела несколько маленьких воронок, засыпанных гравием в ожидании ремонта, и несколько зданий с заколоченными досками окнами. Но фонтаны все еще работали, по площади разгуливали голуби, и дух обитателей площади, насколько она могла заметить, не был сломлен.
Когда они подошли к галерее, большому зданию, занимавшему всю северную часть площади, Руби заметила длинную, растущую очередь, извивающуюся змеей на центральной лестнице и уходящую вправо.
– Нам туда никогда не попасть.
– Ну, тут всего-то человек сто, – сказала Мэри. – Попадем, можешь не беспокоиться. И вот тогда-то и пожалеешь.
– Ну-ка, шире шаг, – поторопил их Кач, и они поспешили встать в конец очереди. Вблизи галерея и в самом деле выглядела гигантским сооружением и показалась Руби не меньше музея Метрополитен. Она несколько раз приходила в этот музей, и каждый раз с ощущением, что сколько бы раз она в нем ни побывала, всех хранящихся там сокровищ ей все равно никогда не увидеть.
– Вы говорили, что галерея пуста? – спросила она Кача.
– Да.
Здесь обыгрывается исходное значение английского слова square (площадь) – геометрическое: «квадрат»; со временем оно перешло на обозначение городского пространства, имеющего форму квадрата, а потом и любого открытого городского пространства.
