курсов, Лаптева. Там были обо мне какие-то хорошие слова, я их сейчас не помню, конечно.
Я пошла к Пименову – поблагодарить. Он не встал мне навстречу из-за стола, только улыбнулся всеми своими морщинками:
– Да, всё получилось, к счастью, считаются с нами. Учитесь, вы же так этого хотели.
– Вы даже представить себе не можете… Спасибо вам огромное!
А Лаптев вышел из-за стола, усадил меня в кресло.
– Спасибо вам большое! Честно говоря, я была очень самонадеянной, когда решилась – кандидатом. Помощи – ниоткуда, заработков никаких. Я бы, конечно, не бросила учёбу, но было бы тяжело.
– Мы боролись за вас. Но вы при этом вели себя очень корректно.
9. Какое счастье
Жизнь изменилась, как по мановению волшебной палочки. Мне дали комнату в общежитии на тихом третьем этаже. Соседи – две аспирантки, две семейные пары студентов. Одна аспирантка вышла замуж за преподавателя, квартиры в Москве нет ни у неё, ни у него.
Получила первую стипендию и всю её мгновенно потратила, до копеечки— гардины, шторы, что-то из посуды, а главное – холодильник, старенький «Север», я купила его в комиссионном. Он не производил никаких звуков – незаменимое качество, если живёшь с ним в одной комнате.
Он был единственным в этом развесёлом общежитии, и все два года кормил меня, и не только меня. А потом мы с моим другом отвезли его в тот же комиссионный!
Я, как и холодильник, была инородным телом в общежитии. Вымыла в декабре огромное окно, повесила шторы и гардины.
Как-то по дороге на кухню меня встретил сокурсник, украинский поэт:
– Светлана, почему ты в фартуке? Ты же поэтесса!
– Ну и что? По-твоему, я должна мыть окно в бальном платье?
– Ты вообще не должна мыть окно!
– Жить с грязным?
– Просто не замечать грязи! Быть выше этого!
– Здрасте! Твоя жена не моет окна?
– Моя жена – не поэтесса!
Заглядывали ребята:
– Тебе помочь?
– Мне бы ещё один стол. Этот столовый, а письменного нет.
– На втором этаже выбросили письменный стол, старый, правда.
– Это ничего, я его застелю бумагой!
Он у меня прижился, мне даже старую настольную лампу притащили, абажура не было, только каркас. Я бросила на него цветную косынку.
Прибили легкую металлическую книжную полку. И зеркало повесили, я его купила в магазине «Тысяча мелочей», овальное, в металлической оправе.
Комната стала обжитой и нарядной. Синее китайское шёлковое покрывало на узкой девичьей кровати, белая крахмальная скатерть на столовом столе. На письменном – лампа, машинка, рукописи…
Пришла Неля, большеглазая, серьёзная, с мальчишеской стрижкой. И одета по-мальчишечьи, – брюки, ботинки, свитер. Она тоже ходила на семинар прозы. Оглядела мою комнату критическим взглядом:
– Ну и ну! Просто будуар какой-то! Ты же литератор, зачем тебе
