смотреть, как Витя доводит до какого-то немыслимого идеала цемент вокруг столбов.
Эти соседи свободно ходили по нашему участку, стирали бельё в нашей стороне пруда. Меня это коробило, ведь я брала там воду для полива. Но я молчала.
Ночами было холодно, и я сказала Вите:
– Возьми у них нашу буржуйку.
Варя сказала, что Витя её подарил. Я ничего не смогла сделать, они просто отказывались разговаривать на эту тему. И надо было, надо было разбирать сарай, Витя несколько раз говорил Архитектору:
– Заберите свои вещи, мне доски нужны, я дальше работать не могу.
– Конечно!
Разбирали мы сарай при них, но они забрали вещи, когда мы уехали, и прихватили два наших рулона рубероида. У них был только пергамин! Один, правда, вернули…
Я переживала ужасно, неужели мы вправду неуживчивые? Мама сказала, нельзя быть такими открытыми, и, как всегда, была права.
Мама рвалась на участок. Когда ехали без Доцента и не везли громоздких вещей, мы брали её с собой.
Она обходила участок медленно и деловито, дотрагивалась до деревьев, смотрела на цветы. Потом принималась полоть.
– Мама у нас враг травы, – говорил Витя.
Она уничтожала сорняки, и то, что считала сорняками, на грядках, между ними, по краям дорожек.
В том году я рассадила крупную ромашку. Даша дала мне два кустика в первый же год и сказала, что её надо рассаживать, чтобы не мельчала. Получилось целых одиннадцать молодых кустиков. Я представляла, какая это будет красота!
Семь выполола мама, ещё три – Витя. Последний, выживший, я от греха подальше посадила на клумбу перед домом, у нас уже была такая клумба.
Валя ходила через наш участок, сокращала дорогу. И если шла со своими гостями – по-хозяйски показывала, что мы с Витей успели сделать, а я стояла в стороне и скромно улыбалась.
И вдруг она говорит как-то:
– Ты зря заставляешь Витю таскать тачками грунт. К вам ни одна машина не заедет, а я привезу десять-пятнадцать машин, мой участок поднимется, и вся вода будет у вас. Всё, что вы делаете, – впустую.
– Я не заставляю Витю. Его ни заставить, ни остановить. А ваша вода к нам не доберётся наискось через дорогу.
У них на участке не росло ничего, вообще ничего. Приезжали в свой домик, точная копия нашего – до того, как Витя его перестроил, на выходные – и отдыхали по-своему.
Я ей не нравилась почему-то. Другое дело – Витя. Она постоянно звала его в гости, он отнекивался. Но однажды я увидела издали, как Витя поднимался к ним на крыльцо. Толя приговаривал:
– Живём напротив, а общаемся через забор. Пойдём, пойдём, у нас пивко холодное…
Было пять часов. В шесть у меня упало настроение. В семь я начала заводиться. Как же так – ушёл, ни слова не сказал. Столько лет мы вместе, а я ни разу без него ни в кино, ни в гости, ни к каким подружкам… И он без меня тоже! Нам было просто смешно, когда кто-то говорил, что супруги должны иногда отдыхать друг от друга!
Было уже восемь часов. Я не знала, что делать. Пойти и позвать
