приехал с Таней, и я представила её гостям:
– Знакомьтесь, наша новая невестка. Она будет у нас всегда. Олег сказал, что женится один раз и навсегда.
– Ты так сказал? – удивилась Таня.
– Да. Только не расслабляйся.
Иван привёз Ингу. И она, и Таня, как сговорились, были в белых брючках, белоснежных блузках, и косметика, и свежий маникюр…
Куда мне, я еле руки привела в порядок, загар был не мягкий, курортный, а деревенский, густой.
Иван приехал в первый раз с тех пор, как помогал отцу с Олегом складывать щиты. Он обошёл дом, поглядел, но ничего не сказал. Потом посмотрел на участок:
– Я бы всё это сровнял с землёй, все эти горы и грядки, и посеял траву.
– Хорошо, что это от тебя не зависит, – сказала я. Ни разу не приехал помочь, и туда же!
– Олежка, ты стал редко приезжать.
– Я не могу смотреть, как вы вкалываете, и ничего не делать. А работать на земле я не люблю.
– Приезжай, я буду устраивать выходной!
А самая давняя моя подруга хваталась за голову:
– Вам не страшно ходить? Земля дышит под ногами! И горы в человеческий рост! Витя, как ты насыпал такие горы?
– Там огромные корни в основе.
– Но как ты их перетаскивал?
– Нормально, ломом.
На столе в основном были дары нашего огорода, но мы уже смогли себе позволить и покупную закуску.
Однажды я вошла в комнату и ужаснулась:
– Витя, откуда столько дыма? Ты забыл открыть трубу?
– Нет. Просто дым не идёт в трубу, ему удобней через камин.
– Ты ещё можешь смеяться! Может, есть какая-то задвижка, что отделяет печь от камина? Или её просто забыли поставить?
– Её некуда ставить. У камина с печкой общая труба. Печку придётся переделывать. Но может, просто прогреть трубу, протопить несколько раз…
Печка стала настоящим камнем преткновения. Я была против того, чтобы её топили даже утром, тепло выветривалось до вечера, а дым – нет, и с открытыми окнами.
И снова зима. Покупаю семена, сажаю множество рассады…
Как смеялся знакомый композитор, когда я сказала ему:
– У меня проблема: надо отдать рассаду помидоров в хорошие руки…
Я приспособилась, пикировала столько рассады, сколько могла посадить, остальное – отдавала в сеянцах.
И тогда же, на зыбкой границе между зимой и весной, позвонил Виктор Павлович, которому я была обязана обладанием участка.
– Светлана, как вы себя чувствуете? Разведка донесла, что вы там творите чудеса на своём участке, справились с болотом.
– Не совсем. Да с ним и невозможно справиться до конца! Каждую весну подсыпаем грядки, а торф уходит в болото.
– Я вот что звоню. У вас грядут перевыборы, и, по агентурным сведениям, истринцы хотят выбрать своего председателя. И в правлении почти не остаётся писателей, а товарищество-то наше! У меня просьба – войдите
