боюсь?
Лука усмехнулся. Как-то горько у него вышло.
– Хорошо, Гли. Давай так. Будем жить каждый сам по себе. Но если я тебя найду когда-нибудь однажды, то…
Что он сказал дальше, я не слышала, потому что в ушах засвистело, и меня подбросило в воздух.
– Она моя теперь, – прошелестело в воздухе. – До тех пор, пока она не сделает окончательный выбор в твою пользу, до тех пор, пока ты не заполучил её, она принадлежит мне! – и меня внезапно выбросило на большой светлой поляне, покрытой пожелтевшей травой и красными листьями. Мы не в столице?
– Нет, дитя, – прошелестело снова, и передо мной возник Он.
О Нём ходит всякое. И доброе и злое, но никто не знает, что является истиной. Да и кто может рассказать, если его жрецы и жрицы исчезают, стоит только воззвать к Нему.
А Он высок. Огромен даже. Высокий, черный, а третий глаз на переносице расположен боком, хотя обычно рисуют в таком же положении, как и первые два.
Святые, о чем я думаю!
– Мне интересно наблюдать за твоими мыслями, Гликерия. Я пришел к тебе, потому что почувствовал сомнение в твоем выборе. Если бы ты выбрала рыжего чародея, то у меня больше не было бы власти над тобой. Но ты поставила под сомнение вашу любовь. Неужели ты недовольна решением Великой Матери?
Я молчу и разглядываю его. Рога на голове не кажутся такими страшными, как нам обычно рассказывали в детстве. Рога как рога. Неужели это действительно он, великий Солнечный Бог?
– Ох, и забавная ты девочка, – расхохотался он. – Ну, полно. Нам пора в путь, иначе твой чародей успеет нас отследить по остаточному следу магии. Я хоть и бог, но некоторые вещи изменить не в силах. Я спрячу тебя, и ты будешь мне служить, как и твоя мать служит мне. Как ты знаешь, она однажды воззвала ко мне, и с тех пор её воздаяния принадлежат только мне.
Он взмахнул рукой, словно раздвигая пространство, и толкнул меня вперёд.
– Иди, Гликерия, и служи мне верно. Как служить и что делать, узнаешь сама, если хорошенько исследуешь свой новый дом. И, кстати, – он погладил меня на прощание по волосам. – Твой истинный облик может узнать только тот, кого ты впустишь в свое сердце сама, а до тех пор, он будет изменяться в соответствии представлениям того, кто смотрит на тебя.
Я так и не сказала ничего Ему. Да как же так-то! Ещё в детстве я мечтала увидеть его и спросить, зачем он забрал маму, а теперь он забрал и меня. А как же папа?
– О папе не волнуйся, детка, – рогатая голова наклонилась вбок. – Я буду присматривать за тобой.
7 лет спустя
Старуха Марта давно смотрит на меня с укоризной. Как говорится, были бы врали, а что врать – сыщут. И чего ей не сидится у себя на дворе? Промышляет под чужими окнами, ищет, откуда бы сплетен набрать.
А у меня-то что? Травы да корешки, сосуды с отварами да настойки. Всем известно, что травница Лукерья рада всем помочь, богат ты или беден. Только неймётся местным кумушкам, хочется разведать, как я живу, да чем.
Когда я вышла из портала
