миску, враз посерьезнел:
– Спросить хочешь чего? Спрашивай!
Черный тоже отставил миску:
– Так сразу значит? Хорошо! Что ты ему ответил?
Аргун ухмыльнулся в усы:
– Чего однорукий хотел, не спрашиваешь – вижу, знаешь.
Фарлан продолжил жечь старшого взглядом:
– Так что?
– Я же тебе как-то уже говорил, венды своих не бросают. – Щука опять взялся за миску. – Общество так решило! – Аргун принялся за кашу, но через мгновение хмыкнул: – Толи наши тебя с мальцом за своих приняли, толи на руголандцев сильно злобятся – как хочешь, так и понимай!
Фарлан помолчал, затем внимательно, словно стараясь запомнить, посмотрел на бородатое лицо Аргуна и встал.
– Спасибо. Когда бы ни довелось мне вернуть вам долг, завтра или через десять лет, я всегда буду помнить!
–
Дури подошел к дверям дома главы совета города Винсби. Два здоровенных мужика в полосатых желто-бордовых камзолах развели тяжелые алебарды. Створки огромных дверей, как по команде, распахнулись, и мажордом палаццо Ганьери пригласил гостя зайти. Сказать, что Дури был потрясен, это ничего не сказать – одни только двери в два человеческих роста высотой, покрытые потрясающей резьбой, он мог бы рассматривать часами. До сегодняшнего дня Однорукий не раз бывал в Винсби, и даже внутри городских стен, но видеть скрытые высокими заборами дома знати ему не доводилось. Дури хотелось остановиться, потрогать все эти прекрасные вещи руками, постоять у колонн или рассмотреть рисунок на полу, но если кому-нибудь пришла бы в голову мысль, что его интересует тончайшая резьба или искусная живопись, то только человеку, совсем не знающему Дури Однорукого. Дури был фантазером, и фантазии его были особого толка! Он мог бы подолгу стоять перед всем эти великолепием и представлять, в какую часть хольма он поставит вон ту колонну или поместились бы в сарай эти огромные двери. Или, например, как будет ржать Гонди Косоглазый, если ему подарить вон ту картину с сисястыми бабами. Такие вот мысли роились в голове у Однорукого, следующего за мажордомом. Приглашение на ужин от Ганьери его не удивило: он знал, что город постарается избежать кровопролития на своей территории, и Дури уже принял решение – они встретят вендов на берегу. Рано или поздно ремонт закончится, и купец выведет галеру в море. Вот тогда все и решится! Конечно, он сначала поломается, согласится не сразу – а вдруг удастся что-нибудь выжать из этих толстозадых сквалыг?
Филиппо ждал за богато уставленным столом. Специально ради гостя преобладало мясное и жареное: Ганьери не поленился, зашел на кухню и сделал внушение:
– Эти дикари жрут одно мясо. Все овощи для них – трава, понятно?
Дури сел за стол и сразу накинулся на еду, проигнорировав миску с водой для мытья рук. Ганьери с интересом и некоторой долей отвращения наблюдал, как Дури хватал куски мяса и, обливаясь жиром, вгрызался в них зубами.
Филиппо щелкнул пальцами, и слуги обновили кубки с вином. Залпом осушив кубок, Дури подумал, что
