утром не стоять в очереди. Тем более вот так, в понедельник, когда народу особенно много.
У кассы выяснилось, что наличных у меня нет, а именно сегодня у них не работают устройства для безналичного расчета. Надо отстоять еще одну очередь в терминал самообслуживания.
У терминала выяснилось, что пользоваться я им не умею, да и сотрудник ЦППК очень вяло ориентируется во всех этих пунктах и подпунктах, предусматривающих безналичный расчет. Затылку пришлось выдерживать сверлящие взгляды опаздывающих на свой рейс пассажиров.
На перроне выяснилось, что на свою удобную электричку, в которой можно занять сидячее место, я… Успела!
Но в электричке выяснилось, что телефон я оставила дома. Я перерыла всю сумку, но так его и не нашла. А в нынешнее время без телефона никак. Тем более, если как раз на сегодня назначена доставка из интернет-магазина. Пришлось выходить из электрички и бежать домой.
Как это обычно случается, в самый неудобный момент, когда мчишься со всех ног, придерживая сумку, пакет, пересекая дорогу с активным движением и пытаясь не врезаться в идущего навстречу пешехода… зазвонил телефон. Так выяснилось, что он лежал у меня в кармане.
У турникета выяснилось, что повторный проход по абонементу возможен только по истечении 40 минут. Но тётенька оказалось доброй (и к тому же забыла, что только что помогала мне разобраться с терминалом), поверила, что проездной размагнитился, а мне надо срочно попасть на приближающийся поезд, и пропустила.
Конечно, пришлось ехать стоя в такой толпе, которая может образоваться только в электричке дальнего следования. Зато на работе выяснилось, что я не только не опоздала, но и вовсе пришла в офис раньше своих коллег.
Ну его на фиг, этот кофе.
Шатун
Есть только один выстрел. А значит, стрелять надо наверняка. Так, чтобы сразу и без вариантов.
Натянув валенки и повесив на плечо старый верный «Ижачок», Аркадий Степанович вынырнул из тёплого сонного полумрака охотничьего сруба в искрящийся бодрящий мороз январского утра. Ступеньки привычно скрипнули, провожая хозяина в дозор. Хранитель лесного порядка потоптался на месте, щурясь от блеска миллиона алмазов, рассыпанных по снежной мантии, укрывшей его обход. Застегнул верхнюю пуговицу бушлата, закрепил широкие деревянные лыжи, отметив, что запах берёзового дёгтя почти выветрился, поправил ушанку, спрятал руки в овчинные рукавицы и шагнул в потрескивающую белизну зимнего леса.
Мороз защипал нос до красна и покрыл усы и бороду сединой. Степаныч прошёл почти половину запланированного маршрута, пополняя кормушки и раскладывая куски каменной соли, когда что-то заставило его резко остановиться. Он прислушался, вглядываясь в заиндевевшие заросли кустарника. По снегу стелились характерные косолапые следы с чётко прорезанными полосками от длинных острых когтей. Шатун.
Лесничий повернулся, пытаясь определить направление ветра. А затем осторожно присел и ощупал след. Снег по кромке был рыхлый. Значит, медведь
