злой радостью в этот миг. Ты мой раб, глупец. Ты мой добровольный раб, что глупо вдвойне. Но это был твой выбор. Я никогда никого не принуждаю.
– Неужели? Ты и Виолетту не будешь принуждать спать с тобой?
– Нет. Это сделаешь ты для меня. Девочка должна сама лечь с тобой, точнее, со мной. Неделя. Помни.
В глазах императора потемнело от острого приступа ненависти, и плевать на раздирающую боль.
Когда ненависть схлынула, Алэр обнаружил, что остался один. Если не считать непогребенных останков людей и ласхов, белыми пятнами устилавших красный снег. Вот уже двести лет лежавших под звездами Севера. Непогребенные. Неотомщенные.
А ведь Азархарт и его князья специально оставили эти ошметки плоти. На долгую память Алэру. Темным ничего не стоит снять купол с проклятого места, и тогда преступление младшего принца Алэра будет явлено миру и доказано.
Сил на портал не осталось: Азархарт, уходя, выпил через печать остатки. Или напомнил, каким слабым был Алэр в их первую встречу. Или это злость и ненависть пережгли черным огнем магические каналы… Император не хотел разбираться с природой магического истощения. Он брел, спотыкаясь о кости, пока не упал. И только тогда обнаружил, что в край его одеяния вцепилась та самая женская кисть, он узнал ее по кривым когтям.
«Ты мерзостная тварь, Азархарт», – подумал северянин, срезав кинжалом край драгоценной ткани. Осторожно подумал, заглушив ненависть. Не из трусости, а из прагматических целей. Как-то надо выбираться из Долины мертвых. Долины его мертвой совести. Долины его грехопадения. Его проклятия.
Двести лет его сердце лежит здесь, среди мерзлых огрызков плоти, среди осколков алтаря. Там, где он в безумном по своей жестокости ритуале призвал Азархарта, добровольно стал его рабом и убил своего единокровного брата, чтобы забрать у него огонь магии ласхов.
И… ничего не получилось.
«Позже, мальчик. Все будет, но позже», – усмехнулся тогда Азархарт в ответ на его разочарование.
Нет, темный сдержал слово: забрал стыд и совесть вместе с живым сердцем и взамен дал свою силу хилому юноше, двадцатому в очереди к трону, помог стремительно сократить путь к короне и стать единственным наследником трона.
Но магии ласхов, необходимой для того, чтобы стать императором, у Алэра не стало больше.
И только потом, спустя двадцать лет, хлынула магия, словно река прорвалась через плотину. Алэр стал полноценным синим магом, и участь отца-императора и северной короны была решена за одну ночь.
После чего в посланиях темного появилось язвительное обращение «коллега».
А еще позже Алэр узнал, что у полукровок редко, но бывает пóзднее пробуждение магического огня. Позднего, но из-за накопленного потенциала невероятно яркого, – как лесной пожар, долго тлевший в глубине торфяника и вдруг огромным факелом вышедший на поверхность.
То есть, многотысячные жертвы Дихорского Прорыва были напрасными.
Но
