понятно. И сколько же ей лет сейчас?
– Двадцать пять.
– Ну хорошо, Витя, ты встретил здесь Веру Андреевну… Ну не Веру Андреевну, конечно, а… а просто Веру, еще молодую девушку. И что же в этом такого страшного? Почему мы должны сломя голову бежать отсюда? И где она сейчас, кстати?
Виктор, нервничая, сказал:
– Ты видел ту девушку, которая пригласила меня на танец?
– Видел, конечно.
– Это она и есть!
– Вера Андреевна?! А я-то думаю, откуда мне ее лицо знакомо! А оно вон, оказывается, что!
– И это еще не все! Пока мы танцевали, она сказала мне, что я ей понравился и что она будет не против, если я провожу ее после танцев.
– Ну и дела! И ты не сказал ей, кто ты есть на самом деле?
Виктор посмотрел на меня, как на слабоумного.
– И что я ей скажу? Что я ее еще не родившийся сын, прилетевший на Машине Времени из будущего? Как в романе Герберта Уэллса?
Я понял, что сказал глупость. Признаваться, конечно, нельзя ни в коем случае, но и уходить отсюда тоже не хочется. Да и куда мы пойдем на ночь глядя? Нас в этом городе нигде не ждут! Надо доходчиво объяснить Вере Андреевне, что Виктор – а для нее он просто незнакомый молодой человек с дискотеки – дружить с ней категорически не желает, и баста! Good bye!
Свой план я изложил Виктору. Он с надеждой посмотрел на меня:
– Ты думаешь, поможет?
– Обязательно! Скажи ей прямо и без обиняков, как в той песне: женщина, я не танцую! И все дела!
– Пожалуй, ты прав, – Виктор вздохнул, поправил на носу очки. – Ладно, пойдем наверх…
Однако пойти мы никуда не успели. На лестнице послышался какой-то подозрительный шум, затем крик: «Вот он!» – и в нашу сторону решительными шагами направились трое парней.
«Ну вот опять, – с досадой подумал я. – Ну что это, блин, за дискотека такая! Постоянно какие-то скандалы… И как они в этом своем Советском Союзе живут, не представляю! Вечером никуда сходить нельзя!»
Парни подошли к нам и остановились в двух шагах, сверля нас злыми глазами. Все трое были пьяны, однако на ногах держались твердо. Вперед выдвинулся небольшого роста крепыш с редкими светлыми усами.
– Эй ты, очкарик хренов, – крикнул он грозно Виктору, – звездюлей получить захотел? Сейчас я тебе это устрою!
– За что? – удивился Виктор.
– Он еще спрашивает, гад! Ты зачем к Верке лезешь?
– Я? К Верке? Какой Верке? Ах, ты вон про что! Да никто ни к кому не лезет, просто потанцевали один раз, и все. Или это запрещено?
– Ах, ты гондон вонючий! – заорал крепыш, хватая Виктора за отвороты пиджака. – Я тебе сейчас потанцую! Я тебе, скотина, всю рожу растворожу!
К моему удивлению, Виктор никак не защищался, позволяя дергать себя во все стороны так, что голова его болталась, как у китайского болванчика.
«Ну что же, – мелькнула у меня в голове отчаянная мысль, –
