один человечишко недалекий приноровил на себя бомбу самодельную, чтобы Ильича, значит, взорвать (следователь кивает). Вышла, однако, оказия в замысле его… Человечишко-то сгинул, а телу Ильичову хоть бы хны. Ни повреждения, ни царапинки, чудеса – да и только. Вот так-то, ребятушки, в смерти Сила великая имеется, только знать о ней надобно – и не сладят с тобой ни умысел, ни случай…
Знаешь, Сергей Дмитриевич, как русский люд говорил раньше: «Покойника не поминайте лихом». Теперь говорят иначе: «Не поминайте лихом», по сути – о себе как о покойнике просят. И ничего худого в этом нет, смертный час не приближается. Уважь смерть чужую – защищенней будешь на свете этом, почитай Мертвых – Сила к тебе придет, могущество великое… Не отнимай у мертвого того, что положено ему, никогда не мути мир иной, мертвый мир, кровью и жаждою зальют они землю нашу. Потеряли вы в Сталина веру – и выкинули его из пристанища его. Крадучись делали, суда живых людишек боялись – а надо б мертвых страшиться… Пуговицы золотые с кителя срезали, на простые блескучие поменяли – зачем, Сергей Дмитрич? Никола нам всегда говорил: «Положена с покойничком рубаха добрая – и пускай навечно с ним останется, а положены злата и каменья разные – тем паче с ним всегда должны быть».
Следователь: – Скажи, Андрей Николаевич, – вот могилами ты пугать горазд, жизни человека лишить можешь – знаю, верю, а вот другое мне интересно: польза есть от тебя и магии твоей людям другим, во сто крат тебя более духом слабых, силы магической не имеющих, а?
Стоменов: – Ишь, заговорил как… Никак вид на меня имеешь? Умыслы твои чую, только, Дмитрич, ты меня сейчас не искушай, так как не время еще. Никола нас как поучал – человечка другого Человеком сделать, Силу ему дать, от хвори избавить нехитра наука, много мастеров найдется, а вот Силу его отнять, жизни лишить, своей жизни торжество предоставить – трудна наука сия, опасна, не каждый ее одолеет. Смогешь сгубить – смогешь и спасти, коли нужда такая будет. Со смертью сдружишься – жизнь посеять сможешь. По деревням проедь, Дмитрич, много старух ты найдешь, которые кровь заговорить смогут, чтобы течь перестала, да не найдешь таких, что слово шепнут – и кровью изойдешь ты. Вон видишь писаку нашего – он на головку слабоват будет, я лишь мизинцем пошевелю, а кровь отовсюду пойдет у него – чрез нос, глаз, ухо и рот… Не-е, ты, сынок, успокойся, не вздрагивай, это я для образности сказал, в смерти твоей нет мне проку. Но на головку слаб он, Сергей Дмитрич. Вот таков ответ тебе будет. И говорю я тебе правду истинную, потому как врать мне без надобности…
Вот какая интересная вещь получается: есть закон такой магический, который ведает, что многие или все предметы, находившиеся в контакте, продолжают взаимодействовать после разделения. Закон этот славу дурную имеет, так как пользуются им исключительно для того, чтобы человека портить или здоровья его лишить, а то и жизни.
