сейчас не существовало. Как, впрочем, и большого потока автомобилей. Но сама улица оказалась несколько шире привычной ребятам, не имела абсолютно никакого дорожного покрытия и состояла из полужидкой грязи, смешанной с землей и конским навозом. Школьники старались выбирать островки почище и посуше, но это не всегда получалось. Есения, как ни старалась сберечь платье, всё же испачкала подол грязью, не говоря уже о ботиночках. Да и сапоги Тимохи выглядели не лучшим образом.
– Кто придумал такие дороги?! – возмущалась девочка, выбравшись на деревянные мостки и пытаясь прутиком соскоблить комья грязи со своей обуви. – Как по ним вообще можно ходить? Неужели в прошлом такой кошмар был во всех городах? Вот ни за что не поверю, что в Москве или в Петербурге знатные дамы испытывали такие же неудобства!
– Ну, ты сравнила! – усмехнулся Тимоха. – Где Москва с Петербургом, а где мы? И потом, ты уверена, что мы сейчас находимся уже в городе? Возможно, это пока ещё село, а где ты видела сёла с мостовыми?
– Да, кстати, мы до сих пор не знаем, какой сейчас год! Не мешало бы это узнать. Но вот каким образом? Если мы будем приставать к прохожим с подобными вопросами, нас точно примут за ненормальных. Я и так теперь боюсь сказать что-нибудь такое, чего в их времени ещё не было.
– Знаешь, Сеня, а ведь ты права, – мальчик испуганно посмотрел на свою попутчицу. – Нам надо вести себя очень осторожно. И не только для того, чтобы не получить нахлобучку, как этот бровястый выразился. Кстати, прикольное слово «нахлобучка», надо запомнить. Самое главное – нам ни в коем случае нельзя вносить изменения в этот мир, иначе мы изменим всё будущее. Помнишь, как у Брэдберри? Всего-то мужик на бабочку наступил! А в его времени полностью всё изменилось.
– Помню! Хотя, тот мужик бабочку раздавил в доисторические времена. Я не думаю, что за сто или двести лет многое может измениться от нашего присутствия. Но ты всё правильно говоришь, надо следить за своими словами. И поступками. Хотя это будет очень сложно, практически нереально. Ведь мы не можем быть просто наблюдателями. Экспонат сам собой не отыщется и в музей не придёт. Нам, по-любому, придётся общаться с людьми, совершать какие-то действия. Не хочу об этом думать, но, возможно, даже преступные! Самое главное, не задерживаться здесь надолго.
– Самое главное – выжить! – грустно улыбнулся Тимоха. – Нас уже чуть было не побили, мы в грязи увязли, у нас нет ни денег, ни еды, а мы здесь находимся всего-навсего часа полтора. А впереди у нас, быть может, не один день, месяц или даже год! Только не начинай, пожалуйста, снова плакать! – Тимоха заметил покрасневшие глаза девочки. – Верь в лучшее, и оно придёт. Вот сейчас мы зайдём за угол, и там будет отличная мостовая.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Есения.
– Я не знаю, просто настраиваюсь на лучшее. Итак, заворачиваем за угол и видим…
Увы, лучшее не наступило. Площадь, открывшаяся взору детей, разочаровала их ещё больше, чем проезжая часть. В современном мире старый центр города представлял собой большую
