на палочке» – как прозвал их Квакахрям, зашевелилось и с радостью бросилось выуживать из воды рыбу и водоросли. Зверек же еле поднялся, разминая замерзшие лапы. «Скорее на юг! – подумал он. – А то превращусь в настоящее эскимо и вмерзну в лед». Подпрыгивая, Квакахрям увидел во льду что-то темное. Ему показалось, что это тот рогатый жаворонок, которого нашли в вечной мерзлоте и про которого шаманка говорила: «Его растоптал мамонт за то, что он его рано разбудил».
Квакахрям заинтересовался находкой и плюнул на лед чернилами. Лед с тихим шипением растаял, освобождая маленький серо-черный комочек. Это, действительно, была птичка. Квакахрям взял ее в лапы и дунул, так что перышки на грудке зашевелились. Она была как пушинка.
– Мама, скоро мы полетим дальше?
Над Квакахрямом навис журавленок. Конечно, это был Торопыш. Увидев, что он нацелился клюнуть маленькую птичку, Квакахрям сунул ее подмышку.
– А ну не тронь маленьких! Сам недавно из яйца выбрался и туда же! Сегодня мы никуда не летим. Нам надо хорошенечко отдохнуть, так чтобы Соня больше не падал.
– Соня все равно будет падать, – недовольно проклекотал Торопыш, наклоняя голову, чтобы лучше видеть, что за вкусненькое спрятала от него «мама».
Неожиданно Квакахряма кто-то больно клюнул в подмышку. Выдернув лапу, он увидел, что птичка ожила. Чудной воробей с двумя рожками смотрел настороженно и зло.
– Ты зачем меня разбудил? Засыпал – зима начиналась, проснулся – опять зима. Где комары и мошки, что я есть буду? – и он больно клюнул Квакахряма в лапу и перелетел на землю.
Журавли, собравшиеся вокруг, удивленно глядели на злую птичку.
– Будешь обижать маму, я тебя так клюну! – проклекотал Торопыш.
Злой жаворонок, а это был именно он, отскочил в сторону и начал ковырять что-то в старой траве, бурча себе под нос: «Разбудить разбудили, а покормить забыли!».
«Чудной какой-то! – подумал Квакахрям. – Если во времена мамонтов все были такими злыми, то неудивительно, что они вымерли».
Целый день журавли под предводительством Квакахряма бродили по мелководью, иногда ссорясь за самую крупную рыбешку. А Соня натаскал для «мамы» сухой травы, устроив подобие гнезда, так что вечером Квакахрям смог зарыться в нее и заснуть, почти не стуча зубами.
Проснулся Квакахрям от легкого покалывания. Оказывается злой жаворонок, который на ночь спрятался на «сеновале», бодро расхаживал по Квакахярму, покалывая его своими лапками.
– Кыш! – смахнул его недовольный зверек.
Но, оглядевшись, Квакахрям понял, что пора вставать. Надо успеть перекусить, а как рассеется сумрак, можно и в путь трогаться.
– Эй ты, будильник, хочешь с нами лететь? – пожалел он жаворонка.
– Куда мне с журавлями тягаться? Я уж как-нибудь сам. Мне главное до моря добраться, а то на одних личинках я долго не протяну.
И рогач зашуршал в старой траве.
