нордов согревали тело в суровые дни и ночи. На четвёртые сутки я вышел к морскому побережью.
Выбиваясь из сил, я подбежал к лодке и начал сталкивать её воду, ощущая, как следом несётся стая белых волков с алыми, алчущими именно моей плоти, глазами.
Отплывая всё дальше от берега, я чувствовал близость своей судьбы и слышал волчий вой…
– Хей, хвордан хар ду дет? – разбудил меня Ярен, – С одним ухом ты даже более мужественно выглядишь!
Попытался он пошутить, но было не смешно.
– Что со мной будут делать дальше?
Великан улыбнулся и закивал головой.
– Да-да, именно за этим я и пришёл.
– Надеюсь, не чтобы второго пса покормить?!
Рыжий поднял брови, откровенно удивляясь моим словам, видимо не знал, куда именно делось мое ухо.
– Ты будешь работать кузнецом. Конунг уже отправил корабль на закупку всего необходимого, но я не об этом хотел поговорить. Гурген, если ты примешь нашу веру, то станешь одним из нас – свободным человеком. Я назову тебя своим братом и, клянусь Одином, тебя больше никто не обидит! Соглашайся, друг, я знаю это непросто, но так нужно… Рабов не защищают законы.
Пересилив себя, я согласился. Ярен хлопнул меня по плечу и ушёл за медным браслетом погибшего брата.
Женщина, что ухаживала за мной, была стройна, белокура и, по-видимому, одинока. Украдкой, она с интересом разглядывала меня. Принеся кашу с рыбой и кусок тёмного хлеба, хозяйка завязала ненавязчивый разговор.
– Мне кажется, я пересолила кашу, попробуй.
Зачерпнув немного жидкой, разваренной каши деревянной ложкой, я снял пробу и подтвердил:
– Не сомневайся, пересолила.
– Вот, как так, готовишь, пробуешь-пробуешь, переживаешь, стараешься, а под конец – пересолено! Что я за хозяйка безрукая? Кому я такая нужна, хоть топиться иди…
Женщина обреченно присела на лавку напротив обеденного стола и заплакала навзрыд. С трудом, впихнув в себя кусок, ставший поперек горла, я оставил трапезу, присел рядом и обнял ее.
– Да откуда такие мысли у тебя-то, успокойся. Да, каша пересолена, но она вкусная, а с хлебом так вообще объедение.
– Правда?! – она перестала рыдать, прижалась ко мне и спросила, – А я тебе нравлюсь? Взял бы ты такую в жены?
Хьельга потеряла мужа две зимы назад, и с того времени ей еще никто не выказал симпатий. В её зелёных глазах плясали огоньки, но мне было совсем не до этого. Я поел и лег обратно на кровать в надежде уснуть. Через несколько часов явился Ярен и, растолкав меня, повел к реке.
Мелкий дождь не прекращался уже полдня, мир был унылым и серым.
– Теперь всё будет хорошо.
– Я знаю.
– Ты, что же и кузнец, и жрец своего племени? – шутя, поинтересовался длинноволосый великан. Улыбнувшись этому предположению, я отрицательно мотнул головой.
– Вовсе
