стояла к нему в профиль, и свет как будто мерцал на ее округлой заднице. Он шагнул было к ней – хуй стоит, совесть спит, – но развернулся, подошел к бабушке и сел рядом с ней.
Как настроение, бабуль?
Настроение бодрое, внучек. Я замечательно провожу время. Приятно встретить старых друзей и посмотреть, как веселится молодежь.
Молодежь это ты? Он улыбнулся, краем глаза поглядывая на Джину и размышляя, не попросить ли у нее номер телефона на будущее. Хотя сначала хотелось бы разобраться, кем Джина приходится хозяевам дома, и кто может узнать, если Гарри все-таки заберется к ней в трусы, и чем это чревато. Возможно, его папа с мамой умрут от стыда, и…
Пойдем потанцуем, Мэй, это мой танец. Давний бабушкин друг с поклоном протянул ей руку.
Хорошо, Отто, если ты так настаиваешь. Но сначала меня надо как-то поднять с этого стула. Отто тянул, Гарри толкал, и все дружно смеялись.
Гарри наблюдал за их танцем, не забывая иной раз посматривать в сторону Джины. Он улыбался и сиял изнутри, глядя на бабушку с Отто, их движения были немного скованы возрастом, но в них сквозило величественное благородство, когда они танцевали друг с другом и со своими воспоминаниями.
Он смотрел на них и улыбался, но взгляд упорно и неотвратимо тянуло к Джине, пока танцующие не превратились в смазанное пятно где-то на периферии зрения, и весь его разум как бы озарился бликами света, что отражались от Джининой задницы и груди, когда она – Госссподи, она не только чья-нибудь дочь, а наверняка еще и чья-нибудь мать. Нет, так не пойдет. Плохие новости, парень. Оставим всю эту хрень на потом. Представь, что будет с родителями. Это их точно убьет. Даже не думай! Забудь!
Гарри принялся напевать про себя слова баллады, лившейся из динамиков, и сосредоточился на танцующих и на людях, стоявших рядом. Когда бабушка, смеясь и отдуваясь, села на место, Гарри поцеловал ее руку и так и не выпустил ее из ладони, держа нежно, но крепко. Ты была великолепна, бабуль. Ты знаешь, как получить радость от жизни. Они рассмеялись. Гарри любил свою бабушку, и его вдруг накрыла волна понимания, что когда-нибудь, может, уже совсем скоро, она умрет. Он снова поцеловал ее руку.
Миссис Уайт предложила поехать домой – Мамы устали, и уже поздновато, да, мам? Да, милая, я и вправду устала. Видать, я уже старовата для таких бодрых гулянок, старой калоше пора в калошницу, бабушка рассмеялась, очень довольная собственной шуткой, – и попросила Гарри сесть за руль. Сначала отвезем бабушку, да? Все Гаррины мысли были заняты Джиной, за которой он наблюдал краем глаза, чувствуя на кончиках пальцев пот из ложбинки между ее ягодиц. Э? Что? Он встрепенулся, замялся, растерянно заморгал, пытаясь сосредоточиться на словах мамы, когда она повторила вопрос. О… Да, конечно. Конечно, мы отвезем бабушку.
Ложась спать в тот вечер, Гарри не стал опускать жалюзи на одном из окон, чтобы видеть с кровати кусочек неба над уголком здания напротив. Он лежал
