Необычный пистолет, прибор бесшумной стрельбы – явный признак профессионала. Но темнота и трава помешали преступнику найти стреляную гильзу, и она осталась лежать в траве.
– И шашкой тоже… – кивнул Родион.
Странный какой-то профессионал работал, и пистолет у него с глушителем, и шашка. Зачем ему один тип оружия, когда имелся другой? Может, для подстраховки до зубов вооружился. Или преступников было двое, один с огнестрельным, другой с холодным оружием?
– Не слышала я выстрела, – качнула головой Майя.
– А отец ваш на Славку подумал?
– Да… А почему ты со мной опять на «вы»? Ты меня допрашиваешь?
– Да нет, просто разговор. Просто официальный разговор, – в раздумье сказал Родион.
– Ну, если официальный, то бывай!
Обиженно надув щечки, Майя вскочила на свой квадроцикл, завела двигатель и с места лихо взяла в карьер.
Фомин еще раз осмотрел место происшествия и неторопливо отправился к реке. Вскоре вышел к дощатой пристани, возле которой Майя оставила свою колесницу. Сама она стояла на краю пристани, в розовом купальнике, стройная, подтянутая, загар плотный, ровный. Длинные волосы, красивая спина, фигура – взгляд не оторвать, но Родион смог взять себя в руки. Он смотрел в сторону, когда Майя вдруг резко повернулась к нему.
– Что вы здесь делаете? – строго и с осуждением спросила она.
– Ты купайся, купайся, – качнул он головой, руками раздвигая камыши, с двух сторон обступившие лодочный причал.
– Тебя забыла спросить! – фыркнула она и оттолкнувшись, красиво, ласточкой нырнула в воду. Ноги у нее сильные, икры крепкие, точеные, но щиколотки тонкие.
Майя вынырнула, Родион нагнулся, взял палку и снова занялся камышами. И ведь чутье его не обмануло, нашел он собачью голову, в камышах и нашел.
Он не ошибся в своем предположении, пуля действительно размозжила череп и даже прошла навылет. Надо будет еще раз осмотреть место происшествия, скорее всего, пуля где-то там, в земле. И на труп надо бы глянуть, возможно, пуля хотя бы зацепила грудь собаки. Должна была задеть при таком угле выстрела. Кровь он там заметил, а рану или хотя бы ожог – нет. Но если пуля задела тело, все равно стрелял человек рослый. Только высокий человек мог выстрелить так, что пуля вошла в голову под углом, близким к прямому. Более того, человек обладал потрясающим хладнокровием, ибо спокойно подпустил к себе собаку на два-три метра и затем уже нажал на спусковой крючок.
Фомин осматривал отсеченную голову, когда к нему подошла Майя, мокрая, в купальнике. Родион мог не переживать за ее здоровье. Солнце уже жарило вовсю, и от земли шло тепло. Он и сам с удовольствием искупался бы.
– Берточка!.. – жалостливо простонала Майя, глядя на отрубленную голову, и тут же зло воскликнула: – Какая сволочь это сделала?!
– Это я и пытаюсь выяснить. А ты убегаешь от меня.
– А если мне с тобой неинтересно?
Родион усмехнулся. Определенно, вредность родилась раньше
