бежал Антонио. Они свернули на узкую улочку, покрытую средневековым булыжником, по которому так громко стучали колеса, и сразу впереди увидел родной отель. На крохотных балкончиках стояли большие горшки с летними цветами. Вьющийся зеленый плющ покрывал свободную поверхность стен. Лучи солнца с трудом проникали сквозь мрачные узкие переулки и освещали это семицветие веселыми бликами. Издалека казалось, что дом плывет в радужном облаке.
– Hola, Karlos! (Привет, Карлос) – услышал он знакомый голос.
Обернулся: на летней веранде местной булочной, мимо которой он только что прошел, за столиком сидел с другом дядюшка Эмилио. Старик потягивал из стеклянного стаканчика кофе кортадо, насыщенного сливочно-кремового цвета, и его седая голова покачивалась в такт словам собеседника.
– Hola, tio Emilio! Que tal? (Привет, дядя Эмилио. Как дела?)
– My bien, my bien! Y a ti? (Очень хорошо. А как у тебя?)
– Karlos! Hijo! (Карлос, сынок!)
Обмен любезностями закончился, и мужчины дружно повернулись на голос. С крыльца, быстро перебирая ногами, спускалась хрупкая, маленькая женщина в черном платье. «Как мама постарела!» – подумал гость.
Она бросилась обнимать Карлоса и целовать Антонио, который испугался яростного натиска бабушки и спрятался на спину отца.
– Наконец-то вы приехали! Я думала, что никогда не увижу внука. А где Мадлен?
– Мама, потом поговорим, пойдем в отель.
– Ремей, дай сыну умыться с дороги! – прикрикнул на старую женщину дядя Эмилио, или Милен, как все его звали в деревне. – Что ты на него налетела?
– Ой, и правда! – засуетилась мать. – Антонио, ты рыбку любишь? Я готовлю ее так вкусно, что пальчики оближешь, с шампиньонами и сыром.
– Не люблю, – буркнул мальчик, выглянул на секунду из-за ноги отца и снова спрятался.
– Как не любишь? – расстроилась женщина.
Уголки губ поехали вниз, улыбка исчезла.
– Мама, он будет есть все, что ты приготовишь, – ласково обнял Ремей Карлос и слегка подтолкнул к входу в отель. Любопытные соседи по одному выходили из булочной, чтобы потом обсудить свежие новости за чашечкой кофе. Будничная жизнь обычного испанского поселения в три с половиной тысячи жителей.
Этот горный отель достался Карлосу в наследство от отца, а тому от его деда, а деду от прадеда…
В местечке, освоенном еще в пятнадцатом веке, жизнь будто остановилась. Узкие улочки, где руками можно достать стены домов, стоявших друг напротив друга, петляли по плану средневекового архитектора. Они иногда широкими ступеньками бежали с горы, но чаще заводили случайного путника в каменные лабиринты и тупики, где даже в летний зной было прохладно.
Мороз бежал по коже, когда заблудившийся турист попадал в каменный мешок. Отовсюду веяло духом старины. Страшно было прикоснуться к холодным стенам. Казалось, что эти дома переживут еще не одного хозяина. Они верно служили людям и передавались из поколения в поколение.
Но
