женщина в дворницком фартуке с метлой в руках.
– Нет, – вяло и безучастно ответила она.
– Давай, забирай девчонок, пойдем.
– Куда? – Алина наконец включилась в действительность и повернулась в дворничихе.
– Я же говорю, ко мне. Согреетесь, чайку попьете, и жизнь не такой ужасной казаться станет, – увидев, что Алина затряслась, женщина бросилась к ней и крепко обняла. – Ну, поплачь, поплачь! Слезы, они такие, душу очищают.
Ирина Ивановна, так звали женщину, привела мать с дочками к себе в квартирку на первом этаже. Две комнаты и кухня сияли чистотой. Алине стало стыдно за свои грязные босые ноги. Дворничиха, заметив, что гостья мнется у двери, прикрикнула на нее и заставила пройти. Она сама раздела девочек, и Катя, увидев, полосатого кота, погналась за ним. Настенька аккуратно повесила одежду, сложила обувь и тоже скромно села на краешек дивана.
– Иди пока в ванную, а я чайник поставлю, – сказала Ирина Ивановна и сунула в руки гостьи полотенце и домашний фланелевый халат.
Алина умылась и стояла у зеркала, разглядывая лицо. «Сволочь! Почему нужно бить именно по лицу?» Справа синела опухшая щека, нижняя губа тоже раздулась. А впрочем, не так уж и плохо. Бывало и хуже. Только вот что делать с жизнью такой, кто знает? Кто даст совет, куда идти несчастной женщине с двумя малолетними детьми? Домой? Муж, наверное, уже перекипел, будет извиняться, умолять простить его. А ей, что делать? Последнее время такие вспышки ярости стали все чаще, и все меньше спасения от них.
Детский крик вывел Алину из задумчивости. Она выскочила из ванной и остановилась, как вкопанная. В кухне Катя стояла на четвереньках и вместе с котом лакала из блюдечка молоко. Рядом сидела на стуле растерянная Ирина Ивановна, а Настя гладила ее по руке.
– Это что она делает? – дворничиха перевела взгляд на Алину. – Так же нельзя.
– Ей можно, – спокойно ответила гостья, – как только молоко закончится, Катя сама переключится.
– Но ведь… это кошачья миска, – растерянно пробормотала Ирина Ивановна.
– А ей все равно.
Действительно, довольная девочка встала с коленок, схватила животное за полосатый хвост и потащила за собой в комнату. Ошарашенный кот, не привыкший к такому насилию, истошно завопил, но бросаться на ребенка не стал. Мария Ивановна молча переводила глаза с девочки на мать. Она явно не понимала, почему Алина так безучастна.
– А что с ней? – шепотом спросила она.
– Умственная отсталость с агрессивным поведением. Бесполезно ее насильно что-то заставлять делать. Потом невозможно успокоить, – равнодушно ответила Алина, а в голове опять зашевелились плохие мысли.
– А почему она такая?
– Наследственность подкачала, – нехотя ответила гостья, не желая вдаваться в подробности.
Но отвязаться от Ирины Ивановны оказалось невозможно. Первая растерянность прошла, и дворничиха решительно встала.
– Мурзик –
