и избранных». Неужели, прикинувшись Джессом, явился демон?
Я в ужасе уставилась на Джесса, который вошел в комнату, сел рядом со мной и обнял. Мой страх исчез. Мое сердце знало, кто он такой.
– Давай попробуем другой способ. Верь мне. Все будет в порядке.
Я кивнула, вытерла лицо и последовала за ним обратно в гостиную. Сумерки кончились, в небе повис роскошный горбатый месяц. Джесс включил свет и сел, скрестив ноги, на розово-голубом ковре, как свами [37].
– Давай медитировать, – сказал он.
– Я не умею.
– Помнишь: «Учитесь спокойствию и знайте, что я – бог»? Вот и все.
Я села рядом с ним, скрестив ноги.
– Будет лучше, если ты станешь следовать своему дыханию. Обращай внимание на вдохи и выдохи, но не изменяй их. Или можешь сосредоточиться на энергетическом поле своего тела. Обращай внимание на вибрацию.
Сперва я чувствовала себя так неловко, следя за вдохами и выдохами, что мое дыхание стало неровным. Потом я заметила, как спокойно и неглубоко дышит Джесс, как мирно. Я попыталась вспомнить, каково это – дышать, не сознавая, что ты дышишь, и вскоре пришел более естественный ритм. Я закрыла глаза и последовала этому ритму. Вдох, выдох. Потом в груди моей появилось тепло. Дыхание стало более поверхностным, и без всякой видимой причины я ощутила такое спокойствие, какого не чувствовала весь день; спокойствие и легкость.
– Ты знаешь, что ты чувствуешь, Madre?
Я отрицательно покачала головой.
– Мерцание того, что христиане называют Святым Духом.
Это имело смысл. Всякий раз, молясь, я это чувствовала. Я осталась в мире со своим дыханием и со Святым Духом.
– А теперь открой глаза, Madre.
Я открыла.
Джесс с сияющим видом смотрел на меня. Наверное, я ответила ему таким же сияющим взглядом, потому что улыбки наши начали шириться, как свет полуденного солнца на стеклах небоскребов.
– Продолжай следовать своему дыханию, – сказал он.
Я слышала музыку, доносящуюся из ресторана снаружи. Вместо того чтобы помешать моей медитации, она стала ее частью – дыхание, музыка, улыбка Джесса, счастливая энергия, которую мы делили друг с другом.
– Посмотри на орхидеи, Madre.
Орхидеи росли в горшке на полке на другом конце комнаты, рядом с телевизором, – четыре грациозных стебля, отяжелевшие от белых цветков.
– Ты можешь довериться мне, всего на минутку? – спросил Джесс.
Я кивнула.
– Тогда доверься и себе самой.
Внезапно мои сомнения исчезли. Я смогла бы сдвинуть горы, если бы он попросил.
Джесс улыбнулся:
– Ведь было бы мило, если бы цветы затанцевали?
Я посмотрела на орхидеи и поняла, что не могу этого сделать.
Избегая его взгляда, я встала:
– Милый,
«Свами» – «учитель», обращение к брахману.
