орлином полете. Не владеющий высшим образованием, давшим бы ему возможность получить офицерский чин, наделенный обычным набором мужских недостатков, в число которых можно зачесть и алкоголь, Петров прозябал здесь, в серых тюремных коридорах одного из казенных учреждений города Перми безо всякой надежды на скорый карьерный рост и регалии. Прозябал, если учитывать срочную службу, без малого пять лет.
Утро не задалось. Наверное, так сегодня расположились звезды. Вздохнув своим невеселым мыслям, сержант поднялся со скамьи в комнате для охраны, где осоловело клевал носом последние пятнадцать минут, и направился на обход своего участка.
«Опять эти облупленные металлические двери, отвратный запашок нечистот и грязных немытых тел, – мысленно посетовал он, хотя в глубине души отдавал себе отчет в том, что уже давно привык к этому.
Там, за этими бронированными дверьми, длинной чередой уходящими по обе стороны тюремного коридора, шла своя жизнь. Пусть и извращенная, грязная, но, тем не менее, со своими страстями и личностями. Закон волчьей стаи. Здесь выживал сильнейший. И, наверное, хитрейший. Кто не имел сильных черт в характере – неминуемо опускался на дно тюремного сообщества. Слабых топтали, помыкали ими, удовлетворяли с их помощью свою похоть. Заглядывая через смотровые окошки внутрь камер, Петров уже привык видеть «опущенных», которые покорно подтирали заплеванный пол и стирали носки для сидящей в камере «братвы».
Нет, сам сержант в тюрьму попасть бы не хотел. Насмотрелся досыта на тамошний быт. Хотя, признаться, отчаянно завидовал отпетым сорвиголовам, обитающим сейчас на воле. Самая середина девяностых годов двадцатого столетия. Время вольготной жизни для всякого рода бандитов. Джентльмены удачи, мать твою! Сержант сплюнул под ноги, но облегчения не ощутил. Там, на воле, уркам жилось неплохо. Власти, занятые собой, не донимали, заманчивых перспектив, хоть отбавляй. Щипай себе новорожденный класс «буржуев», да прогуливай изъятое у них «бабло» в кабаках с развратными девками. Красота! А повезет, возьмешь большой куш и сам заделаешься одним из этих… «новых русских». Вон, только посмотри по газетам и телевидению. Везде уголовный элемент лезет, рвется к власти. Любыми путями. Знают, где кормушка-то. Половина депутатов, наверное, с темным прошлым. Добудут тепленькое местечко и отламывают себе понемногу от государственного пирога.
С подобными отвлеченными мыслями сержант вразвалочку двинулся вдоль коридора. Размеренный темп ходьбы, движения тела, выверенные до автоматизма за счет тысячекратных повторений. Остановка, рука взлетает вверх, прикладываясь к механизму открывания наблюдательного окошка в камеру. Проем открылся с легким привизгиванием, смрадно пахнув в лицо надзирателя. Петров привычно поморщился, явив брезгливую гримасу, однако, как и полагалось ему по служебной инструкции, внимательно осмотрел помещение. Ничего особенного – обычный тюремный контингент. Матерые урки лениво взглянули в сторону проема, среагировав на звук, а затем снова
