в грязно-зеленой камуфляжной форме и с погонами прапорщика. «Вертухай» с внимательностью профессионального соглядатая осмотрел содержащийся в камере контингент, после чего осклабился в кривой усмешке.
– Ну что, бродяги, тунеядцы, жулики и грабители, – сотрудник презрительно сощурился, – Нового постояльца к вам привел. Хлеб да соль ему, как полагается! Или «чай-курить». Вам виднее. Уж постарайтесь.
Он кивнул себе за спину и, посторонившись, пропустил в помещение переведенного арестанта. А затем, когда тот, держа в руках свой вещевой баул, оказался в помещении, ретировался восвояси.
– Здесь и так дышать нечем, гражданин начальник! – с плаксивым надрывом крикнул вслед «вертухаю» «угловой», – И мест на нарах на всех не хватает! А вы к нам еще кого-то подселяете!
– Да хоть сдохни здесь, педрилка картонная, – гоготнуло из коридора в ответ, – Мне похрен. Сказали подселить – я подселяю.
Бронированная дверь громко брякнула на прощанье, однако на нее уже внимания никто не обратил. Все присутствующие во все глаза глядели на вновь прибывшего, на его поджарую жилистую фигуру и абрис скуластого лица с орлиным носом и щелочками пронзительно колючих глаз. Тот, в свою очередь изучал обитателей камеры.
– Ты кто будешь, бродяга? – первым оживился Батон, – Чем дышишь? Назовись.
«Бык» бросил взгляд на Крутого, ища одобрения и поддержки, как полагалось по неписанному «этикету». Однако тот не отозвался на немой призыв. В это самое время Иосиф, застыв на месте, не спускал сощуренных глаз с вновь прибывшего.
– Ты не ошибся, Иосиф, – нарушил воцарившуюся, было, тишину голос нового арестанта, – Это действительно я. Ты не рад?
При этих словах Ёська очнулся от столбняка. Не выражая явно заметных эмоций, он прошел к общему столу и присел на стоящий рядом с ним табурет. Камерная «братва», явно ничего не понимая, вопросительно смотрела то на своего вожака, то на новичка.
– Я не думал, что ты осмелишься появиться здесь после всего, что произошло между нами, – Крутой повернул в его сторону свое широкое лицо, и стало видно, как на его скулах играют желваки.
Обитатели камеры затихли, зная, что такое выражение на лице Иосифа не несет ничего хорошего. Было очевидно, что лишь усилием воли он держит себя в рамках видимого спокойствия.
– А почему я должен от кого-то бегать? – повел бровью новый постоялец камеры, – Я не сявка, чтобы уползать от проблем под нары. Тем более, с недавнего времени, когда почувствовал твой ко мне интерес. Это мне льстит, однако предпочитаю обходиться без посредников, которых ты ко мне уже дважды подсылал. Поэтому решил, что для нас обоих будет лучше выяснить все вопросы в личной беседе. Ты не против? Или сперва натравишь на меня своих…мальчиков?
Судя по выражению физиономии, Иосиф оказался заинтригован столь беспрецедентным в уголовной среде поступком. Среди «урок» приветствовались больше нападения из-за угла, чем подобные деяния, больше похожие на дуэльный вызов.
– Давай
