быть. С ним что-то случилось…
– Сколько? Я задаю тебе вопрос! Хрен знает что! Сколько ты не ходила к ней?! – Надин срывается на крик, но вдруг осекается, собирается и продолжает, чеканя каждое слово: – Так! Сопли в трубку прекращай пускать. Никуда не ходи. Никуда не звони. Жди меня, я выезжаю. Всё решим. Всё будет хорошо.
Она всегда говорит: «Всё будет хорошо», когда всё очень плохо. Я знаю.
– Всё будет хорошо, – говорю себе и вызываю такси.
Пошатывающейся походкой приближаюсь к входной двери, за которой ночь. Реальность плывёт и теряет очертания. Руки и тело перестают слушаться и подтрясываются.
С каждым шагом дверь в ночь всё ближе. С каждым шагом воздуха меньше и меньше. Я схожу с ума? Нет, мне просто страшно выходить в ночь. Но ещё больше пугают полная тишина и неизвестность.
Ночь. А ночью ничего хорошего не происходит.
Возвращаюсь в гостиную. Куда-то туда, в темноту выдвижных ящиков, я запрятала пузырёк. Специально отправила его в самый глухой угол стола. Тщетно надеялась, что белые кругляши больше никогда не понадобятся, но снова насыпаю их в дрожащую ладошку и, зажмурив глаза, смиренно кидаю в рот, не запивая.
Душное обкуренное серое помятое сиденье в жёлтой машине ожидающего у калитки такси.
Засаленные стулья в узких коридорах полицейского участка.
Угрюмые лица.
Сухие вопросы.
Странные взгляды.
Круглые белые часы на стене нагло выпуклы и вгрызаются своими громогласными «тик-так» в мои перепонки.
– Всё посмотрели? Что-то пропало? – безэмоционально задаёт вопросы, не поднимая глаз от листа бумаги, молодой мужчина в форме.
– В смысле?
– У вас что-то пропало из дома?
– Да, конечно! Человек пропал!
– Вещи! Вещи не пропали? – он поднимает наконец глаза и смотрит в упор на меня.
– При чём тут вещи? Чёрт, да вы все сговорились? Я же говорю вам – пропал мой любимый человек. Вчера у нас была годовщина свадьбы. Он не пришёл домой!
– Три дня прошло? – полицейский произносит слова так монотонно, что мне уже кажется, я общаюсь с суперреалистичным человекоподобным роботом.
– Каких три дня? За три дня может случиться что угодно!
– Ждите три дня! Искомое лицо, сколько, говорите, лет ему? Сорок? Ну вот, взрослый же мужчина. Кем работает? Сценаристом, значит. Ну вот, творческая натура пошла искать впечатления или что там – вдохновение… Искомое лицо мог загулять или уехать без предупреждения. Ждите, гражданка.
Выхожу из кабинета и падаю в первое попавшееся кресло.
В коридоре снующие туда-сюда ноги. Понурые люди проходят совсем близко, почти задевая меня. Чувствую себя совершенно жалкой и беспомощной. У одного из потолочных светильников нервно мигает жёлтая сфера. Они говорят – ждать, но как можно ждать, когда каждый «тик-так» – это минус шанс найти тебя? От бессильной злобы то кусаю поломанные ногти,
