скользящий шаг, и… я замираю, потеряв ориентацию во времени, в пространстве, в себе. Чувствую, как влаге дождя прибавляется что-то и от меня. Я, по-видимому, тону… Сознание удерживает меня где-то на самом краешке. Бережной волной он несет меня к кровати. Неслышный всплеск – я оказываюсь поверх покрывала. Наклоняется к моему лицу, я вижу его глаза. Они очень яркие, они слепят, я не выдерживаю и закрываю свои. Его дыхание, тепло губ, тяжесть его тела, мои руки на его плечах, на его спине. Все так зыбко, все куда-то падает и плывет. Хорошо мне, больно мне, до крика, до стона – все мне. Я все путаю, боль и сладость, или, это одно и тоже, я…
А просыпаюсь я от сильного порыва ветра, который касается меня. Поворачиваю голову – окна настежь. На подоконнике, ноги наружи сидит КАА. Голая спина его разрисована бороздами царапин. Мышцы под кожей живут. Зажимаю рот, чтобы не вскрикнуть – восьмой этаж.
– Уже проснулась, – поворачивается ко мне, – еще рано. Спи. – Я послушно закрываю глаза, но не успеваю до конца, вижу, как он свешивается в пространство на руках. Я вскрикиваю и замираю, окончательно не осознав, что случилось.
Он появляется медленно, словно перетекает из заоконного пространства в комнату. Мне дурно от его выходки и я не вскрикиваю, я взвизгиваю.
– Ты мог упасть!
– Нет, не мог, – он проскальзывает под одеяло. Холодный свежий, я хочу повернуться к нему, но… о-го-го, – это я про себя, а на кровати все придется менять.
Несколько поцелуев, холодных, до покалывания губ и одеяло слетает с меня, его руки тянут меня вперед, в ванную и почти заталкивают под душ. Да, это то, что прямо сейчас мне нужно. Пока я блаженствую под струями воды и шутя возмущаюсь его выходками, он чем-то гремит на кухне. Немного успокоившись, я понимаю, что для работы я сегодня не годна. Решаю, что после душа, следует позвонить на работу, предупредить, что беру несколько отгулов за ночные дежурства. Потом думаю о погоде, о чем-то еще…. Проходит минут тридцать, прежде чем душ надоедает мне. Изобразив из полотенца чалму и закутавшись в халат, вхожу на кухню. Удивленно осматриваю светлую комнату. Когда-то давно, наверное, еще в первую нашу встречу, мне показалось, что предметы начинают светиться от его прикосновений. А этих предметов, этих стен, этих окон, он не просто касался, он их явно мыл. Мне вдруг приходит мысль, что он стирал с них не пыль – прошлое, мое прошлое, а может быть его отсутствие.
Самого его в кухне нет. Иду в спальню. Постель застлана наново. Смотрится, как корочка чистого снега. Мне кажется, что если я коснусь простыни, то она будет холодной и хрустнет от прикосновения. Рука так и тянется проверить, но я боюсь, если этого не произойдет – на сказку ляжет черное пятно несоответствия.
– Не бойся, они действительно прохладные и накрахмаленные, – это его голос. Он сзади. Я недоверчиво оглядываюсь.
– Когда…, – вопрос запаздывает. Сначала звучит ответ.
– Это не я, это ты. Это ты, когда-то давно
