Вот и обнаружилась слабое место техники. Когда прокручиваются последовательно детали дня, это делается без анализа, сугубо фиксация кадров, принятие данности. Безусловно, анализ есть, но направленный на нахождение потери энергии.
Чтобы Юля не почувствовала себя Ватсоном, решил озвучивать:
– Я зашёл, поздоровался. Он в ответ. Стричься? Стричься. Я сел в кресло. Он накинул на меня пеньюар, спросил, как стричь. Обычно, «модельная». Тот кивнул. Я добавил: «Главное, чтобы меня не приняли за пришельца Альфа-Центавра Космозюку». Он угукнул, начал работать.
– Какой он был?
Я открыл глаза, отпил из чашки, посмаковал.
– Тут промашка, – признался я. – Во время стрижки я закрываю глаза. Часто – сплю.
– Ну ты, ведь, не сразу закрыл.
– Во время разговора я разглядывал предметы вокруг, а он боком стоял, рассовывал по карманам фартука ножницы, машинку продувал.
– Поняла, – задумчиво сказала Юля.
– Что думаешь?
– Думаю, фраза похожа на пароль.
– Значит, будем проверять. С таким раскладом, мыслю, завтра провернуть операцию.
– Ты сегодня только от него, – выразила сомнения Юля.
– Если мы правы, пофиг. Придумаю историю какую-нибудь. Например, сыграю сноба, мол, вот тут над ухом волосинку не убрали.
Я подкрепил слова актёрской игрой, изобразив презрение с высокомерием. Серьёзность Юли осталась незыблемой:
– Боюсь, мы правы.
– Тебе виднее, – я положил руку ей на бедро. – Это как раз по твоей части.
Юля по образованию была психологом. После университета успешно окончила разные курсы. С кем только не работала. Начиная обычными консультациями и заканчивая тяжёлыми случаями как зависимостей, так и реальных психов. Сейчас сама консультировала психологов. За деньги, естественно. Умная. И красивая.
Я подсел к ней, обнял, поцеловал в щёчку. Она положила мне голову на плечо, вздохнула, сказала:
– Не прибедняйся.
– Никоим образом, – я провёл рукой ей по спине. – У меня совершенно другое образование и деятельность.
– Это и подозрительно. Иногда мне кажется, что ты знаешь больше меня в моей сфере.
– Просто я тебя люблю. Ещё внимательно слушаю. Ловлю каждое слово любимой Юлечки. Услада для ушей моих.
Она ткнула локтем меня в бок:
– Ой, льстец.
– Чистейшая правда. Я никогда не вру.
– Ну ладно. Другая щёчка грустит. Её не поцеловали.
Юля развернулась, но так, чтобы не выйти из моих объятий. Я изобразил панику:
– Ой, ой! Срочно спасаем!
Поцеловал другую щёчку.
– Вот, теперь все довольны, – сказала Юля, прикрыв глаза и откинув голову назад.
Я не знал, намекала ли она или нет, мы – мужчины – в этом вопросе не особо разбираемся, так что взял и спросил:
– А
