войнами. Многочисленные племена, живущие на ней, так и не достигли согласия. Свержение одного тирана другим вызвало кровопролитную междоусобную войну за власть между кланами. В довершение всех ужасов и несчастий вторжение римлян разорило эти края, в которых воцарился голод. Мужчины перестали обрабатывать землю, заниматься ремёслами. Разбой и насилие стали для жителей тех земель привычным способом добыть себе хлеб насущный. Города лежали в запустении, зловеще поскрипывали двери, по заброшенным домам разгуливал ветер. Женщины, предоставленные сами себе, в поисках еды бродяжничали по дорогам, пытаясь прокормить себя и детей, объединялись, чтобы хоть как-то выжить, и приспосабливались к окружающей действительности.
Несколько десятков беженок нашли приют у Исмарского озера. Скрытый в сердце леса от проезжих дорог, чистейший водоём длиной в несколько километров идеально подходил для того, чтобы спрятаться на его берегах от набегов, озверевших вояк, рыскающих в поисках добычи по всей округе. Гонимые голодом поселянки начали ходить на охоту, добывая пищу. Нашлось несколько мастериц, которые умели плести сети, и во временном лагере появилась рыба. Почти каждый день прибывали новые женщины: кого приводили знакомые, а чаще всего несчастных страдалиц, потерявших всякую надежду на выживание, подбирали на обочине дороги, провожали в лагерь и давали шанс на новую жизнь. Из прутьев плели стены будущих жилищ, обмазывали их глиной, накрывая импровизированное строение соломой; разбивали сады и огороды – появились овощи и фрукты; постепенно быт наладился. Со временем научились изготавливать вино, которое хранилось в амфорах в специальных погребах. В стане находили приют обездоленные, истерзанные, брошенные и униженные скиталицы. Обида на мужчин была настолько сильна, что лесные жительницы предпочли самостоятельно бороться за выживание: сами ходили на охоту, сами шили себе одежду из шкур убитых животных, сами научились строить дома и возводить печи, чтобы в тепле коротать холодные зимние дни.
Среди поселянок непререкаемым авторитетом пользовалась старая Меотида, седая знахарка, прекрасно разбиравшаяся в травах. Она лечила болезни, снимала жар лихорадки, с помощью примочек и отваров исцеляла порезы и ссадины. Любая её просьба выполнялась беспрекословно, среди беженок она была и совестью, и законом одновременно. Между собой женщины любовно называли её «наша матушка Меотида».
Однажды несколько беженок в поисках лекарственных трав забрели в самую глушь леса. Высокие деревья стеной стояли на пути, а кусты, стремясь к солнцу, так разрослись, что ветками переплелись между собой и образовали непроходимое препятствие. Собирательницы ягод с трудом пробирались сквозь чащу, прорубая себе дорогу специально захваченным для этих целей мечом. Каково же было их удивление, когда они, изнемогая от усталости, вышли на небольшую полянку, где увидели костёр, возле которого сидела девочка лат двенадцати. Она увлечённо что-то жарила на огне, и, увидев незнакомых женщин, сначала замерла от неожиданности,
