спокойствие, всё-таки не совладал с потрясением. У Ремю и Барлоу даже случились истерики – короткие, но эмоциональные. Художник вообще рыдал, ругая себя, что отправился сюда, и Бюро, что те его соблазнили футуристичными образами.
Сомова просто ушла в себя, словно человек, потерявший цель: она бродила по коридорам корабля несколько часов, пока Рисс насильно не загнал её на один из своих тренажёров. Решение неочевидное, но оно подействовало: вывалившаяся из аппарата минут через сорок Кира, приведя себя в порядок, присоединилась к капитану в поисках ответа о причинах случившегося. Юджин держался на подхвате.
Легче всех на незнакомое препятствие, вставшее у них на пути, отреагировала Анарица. Видимо, молодость принимала любые перемены проще. К тому же, несмотря на весьма практичную профессию, доктор Банту была фантазёркой. Не переставая выглядывать в окна, рассматривая разворачивающееся перед нею полотно второго обжитого людьми мира, она просто фонтанировала идеями. Предположениями о том, с чем же они столкнулись. Самыми невероятными, порой откровенно похожими на бред шокированного человека, но излагаемыми так складно и с такой убеждённостью, что остальные члены команды не сразу находили аргументы против. Впрочем, она делала это за них сама, перескакивая от инопланетной инвазии к тайному правительственному эксперименту, от дефектов в расчётах и поломки механизмов к полной иллюзорности их полёта вообще. Но был в её энтузиазме и плюс: она наблюдала. Внимательно и очень заинтересованно разглядывала всё, что творилось снаружи крейсера и «пузыря», в который они угодили.
Именно она первой заметила искажение. Вернее, не искажение, а ускорение.
Марс вместе со своими купольными городами, садами, портами и платформами, вместе со спутниками и лифтами, солнечными батареями и магнитным комплексом, в общем, вся планета, вращался быстрее ему положенного. Не просто быстрее – в разы, в десятки раз быстрее. К третьим суткам их пребывания в ловушке расчётное увеличение скорости вращения составило более пятисот раз.
Поверить в такое было абсолютно невозможно.
Все сошлись в итоге на том, что вращается, как юла, не Марс, а они сами – весь комплекс люди-корабль-щит-«пузырь». Вращается, оставаясь субъективно неподвижным для находящихся внутри. Вращается, оставаясь при этом привязанным к плывущей по своей солнечной орбите планете, словно собачонка к хозяину.
Реальное объяснение ускоренного движения пришло к ним через месяц пребывания взаперти. Не подтверждаемое, но единственно разумное объяснение.
Никто и ничто не «вращалось» сверх обычного. Просто шло время.
И шло по-разному в их «капсуле» и вне её.
***
Мысль про время… поначалу астронавты не верили самим себе, предположившим такое. Однако каждый день, каждый час наблюдений добавлял лишнее свидетельство в пользу этой идеи.
Первое: если б до такой степени ускорила движение «Скопа», то они, её обитатели, просто не могли
