опущены. Они посмотрели друг на друга – выражения лиц скрывались под забралами, а затем снова на меня, колеблясь.
Я вылезла из канавы и побежала.
После недели неподвижности мое тело, казалось, должно и ходить с трудом, не то что бегать, тем более быстро. Но я понеслась по высокой, побуревшей от осени траве быстрее, чем когда-либо прежде, почти невесомая благодаря силе Восставшего. Он наслаждался ощущениями от нашего полета – солнцем, припекающим мои волосы, спутанной травой, что рвалась под ногами, даже грубыми царапинами от репьев, цепляющихся за мои одежды. Все остальное растаяло вдали. Мы живы и свободны.
За спиной раздались крики. Но рыцари были недостаточно проворны, и мгновение спустя я подхватила болтающиеся поводья пятнистого жеребца и вскочила в седло. Очевидно, конь не питал особой преданности к своему прежнему хозяину, потому как развернулся для побега так, словно ждал этой возможности всю свою жизнь. Я склонилась к его холке, и мы вместе нырнули в заросли, подняв за собой вихрь опавшей листвы.
К концу дня последние признаки погони исчезли.
– Я больше их не ощущаю, – заметил Восставший. – Они либо потеряли наш след, либо сдались. Священника с ними не было.
Хорошая новость. Моему воображению предстал Леандр, ползающий в подлеске на четвереньках и ищущий свою реликвию.
Я направила лошадь прочь из ручья, по которому мы шли, чтобы скрыть следы, слушая, как влажный плеск под копытами жеребца превращается в стук по твердой земле. В монастыре я училась верховой езде на спокойных старых ломовых лошадях, и теперь сидеть верхом на боевом коне оказалось захватывающе интересно. Он нес меня галопом чуть ли не час, прежде чем мы наконец сбавили скорость, следуя по извилистым оленьим тропам через холмы.
Мне нужно было как-то называть его.
– Погибель Священника, – на пробу произнесла я и с интересом проследила, как он дернул ушами. Конь фыркнул, что я приняла за одобрение. Похлопав его по шее, всмотрелась вперед в поисках белой вспышки среди деревьев. Заметив Беду, пробивающегося сквозь голые ветви, я скорректировала наш маршрут.
В мою голову ворвался презрительный голос Восставшего.
– Только не говори, что все еще следуешь за этим вороном.
– Я думаю, он ведет нас куда-то. Птица летит на восток, а значит, мы направляемся вглубь Ройшала.
– Ты же понимаешь, что в воронах нет ничего мистического? Они собираются в монастырях не потому, что посланники вашей богини. Они приходят, потому что именно туда люди привозят трупы.
– Отлично. Если он ведет нас к трупам, то это то, что мне нужно.
– Да ты, должно быть, пользуешься огромным успехом на ваших монашеских вечеринках. Просто интересно, у тебя хотя бы есть друзья?
Я крепче вцепилась в поводья. София могла бы считаться моим другом, но ей было восемь лет, так что признаваться в этом вслух было неловко.
– А у тебя? – спросила я без обиняков.
– Я
