перчатками.
Поздно. Песчинки облепили его с ног до головы. Как глупо все получилось. Ведь он мог умереть.
С неба упала капля. Мальчик запрокинул голову.
Сразу за первой последовали вторая и третья: они били ему прямо в лоб.
Тяжелые, как орехи.
Папы нигде не было видно. Волоча больную ногу, Юсуфф подошел к Робредо: он кричал что есть мочи, голос срывался от ужаса.
Ни звука в ответ. Дождь усилился, капли текли по лицу, смешиваясь с солеными слезами.
Он плакал – от страха и от чувства, что его бросили.
Глядя на махину с подножия дюны, Юсуфф уже не сомневался: Робредо жив и сейчас, чтобы защититься от дождя, задраивает люки и сдвигает переборки. Огромные металлические пластины надвигались одна на другую с таким страшным лязгом, что волосы на голове вставали дыбом; но выглядело это удивительно грациозно – будто цветок во время грозы закрывает лепестки.
Два неистовых раската грома, слившиеся в один.
И снова скрип петель и щелканье десятков невидимых запоров – один оборот, два оборота.
В полусотне метров ударила молния, и в воздух взметнулся фонтан из песка и обломков железа. Совсем рядом с Юсуффом воткнулась тяжеленная металлическая пластина с острыми краями.
Ливень с бессмысленной яростью хлестал по бокам махины.
Расплавленный свинец неба то и дело пронзали молнии, их отблески плясали по металлическому корпусу Робредо и возвращались обратно. Стало темно как ночью.
В нескольких шагах от Юсуффа из дюны что-то высунулось: ржавоед, с венчиком пушистых лепестков. Подставил стебель под дождь. За пару минут мальчик насчитал еще полдюжины – эти маленькие росточки, не больше ладони в высоту, вылезли из песка повсюду, куда можно было добраться взглядом.
Плач Юсуффа вдруг перешел в крик. А крик сменился воплем ужаса, когда он понял, что заперт снаружи, вместе с цветами и дождем. И некуда спрятаться, ведь вокруг – только пески.
Папа был внутри; от этой мысли Юсуфф чувствовал боль, как от капель, бьющих по щекам. И изменить хоть что-то он не в силах.
Мальчик поднял голову. Птиц больше не видно, они все забрались в махину. Из недр Робредо слышалась оглушительная какофония.
Юсуфф остался ОДИН… Песок, может, его и не убьет. Но убьет что-нибудь другое. Молнии или голод, ржавоеды или чувство, что его бросили, которое сдавило грудь и за считаные минуты высушило слезы.
В первый раз в жизни я действительно остался один. И не был к этому готов: никто не учил меня справляться с внезапно навалившимся, разрушительным ощущением пустоты внутри. Я был парализован страхом и не знал, что делать. Искренне, как ребенок, который цепляется за реальность, чтобы не поддаваться отчаянию, я благодарил дождь, ведь он поставил передо мной задачу, которую нужно срочно решать: как выжить.
Минут десять я безуспешно пытался найти вход в эту махину; наконец сдался грозе и забрался между ступицами колес Робредо – там было темно и очень
