лицо. Едва сдержала вздох облегчения: нормальное было лицо. Ни заячьей губы, ни косоглазия. Оно не было перекошено или обезображено ожогом или родимым пятном.
Щиц казался чуть постарше меня. У него были умные серые глаза, самую чуточку чуть длинноватый нос и тонкие губы, искривленные в усмешке. Не писаный красавец, конечно, но и не урод тоже.
Ну, если забыть про изуродованное тело.
– Ну-ну, – ухмыльнулся он. – Платье вроде далеко-о-о не крестьянское, а краснеешь ну точь-в-точь селяночка в город в первый раз приехала. Бросай это дело: тут целый курятник отъявленных стерв, заклюют.
Общался он вольно. Слишком вольно для слуги, но слишком просто для человека благородного происхождения.
– А можно спросить?
– Ну?
– А что будет после… «общаги»?
– Заселишься. Может, с соседкой… но, знаешь, я неплохо гадаю по крою платья и отделке сундука, и сейчас мой третий глаз подсказывает… Ну, пожалуй, поставлю единственный выходной на то, что тебя поселят одну в очень недурной комнате. А жаль.
– Почему?
– Подружка бы тебе очень пригодилась, – пояснил Щиц. – Никто не любит одиночек из недурных комнат. Ты хоть что-нибудь умеешь, а?
– Отравила кухарку… – призналась я после долгой паузы.
– и?..
– Ну и поехала сюда.
– О! – глубокомысленно изрек Щиц. – Ну, может, свезет еще.
– А ты и вправду раб?
– Да, пожизненный. Кто-то таскал латук с личного огородика директрисы, иногда прихватывал цветную капусту и салат. А поймали меня… – он рассеянно потер запястье и едва успел снова подхватить сундук.
– А разве за это могут…
– У ведьм много древних прав. И они с удовольствием их поминают человеку, опозорившему их перед королевской комиссией. Это очень опасное место, э-э-э…
– Елания.
– Елания. Тут и душу можно потерять. Особенно, если краснеть на каждом шагу и слушать все, что болтает тебе первый встречный, – Щиц вдруг снова заговорил излишне жизнерадостным тоном. – А-а-а вот твоя общага. Ты иди вон в ту будочку, получай ключи, а я занесу твой сундук.
– Я еще тебя увижу?
Прозвучало двусмысленно, но я почему-то подумала, что Щиц поймет правильно, действительно не стал шутить своих шуточек.
– Ну, конечно, без проблем. Зови, если что. И… Придумай себе другое имя. Не разбрасывайся настоящим, хорошо?
Я кивнула.
Недолго смотрела в его искривленную спину, думая о том, почему хорошим людям всегда так не везет. Тетенька часто говорила, что люди в реальности злые, пекутся лишь о своем благе и будут хотеть от меня денег и протекции. Подлизываться и льстить.
Я немного жалела, что не дала Щицу чаевые, но не была уверена, что он бы их принял. К тому же все деньги были в потайном отделении сундука, и их было не так много: все, что осталось от моих собственных накоплений после четырех месяцев встреч с Элием. Тетенька мне денег
