пожилые, мой господин, и им требуется больше опеки, чем людям в расцвете лет. Семьи из Дома Спокойствия сейчас раздумывают, у кого им будет лучше всего.
Конэко кивнул, продолжая присматриваться. Он видел мужчин и женщин – старых, сгорбленных, исхудавших, с поседевшими волосами. В этих людях не было той силы, которую нес в себе – тоже престарелый – отец мальчика.
– Где же им будет лучше?.. – прошептал мальчик. – Где?.. У нас! – внезапно принял он решение.
Закура взглянула на него с удивлением.
– Наш главный дом просто огромен! – продолжил свою мысль Конэко. – А сейчас, когда самураи уехали, освободилось много места! Там и разместим стариков! Тем более что многие из них старейшины сел, так что все равно им пришлось бы разговаривать с моим отцом. Зачем каждый день водить их через Пасть Кита, если они могут там поселиться постоянно? Да, мы забираем их с собой на главный остров!
– Да, конечно… господин! – ответила Закура и тут же отправила служанок за стариками.
Только тогда Конэко заметил, что одной из старушек помогает ребенок. Девочка. Волосы ее были растрепанными и грязными, а на бледном лице выделялись просто неестественно красные губы. Была ли это внучка бабки, которую она поддерживала? Или случайная спутница? Не важно, все равно она наверняка захочет остаться с родственницей или старшей подругой.
– Закура! – обратился он опять к служанке. – Девочку тоже!
– Она молодая, может отправляться к крестьянам, – ответила женщина.
– Нет! Старушка наверняка ее бабушка. Не станем разделять семей… тем более что это, возможно, последние члены своего рода. В случае проблем она сможет работать на кухне. Все понятно?
– Да господин, все будет так, как ты пожелаешь!
Конэко усмехнулся. Его слово в Доме Спокойствия тоже кое-что значило.
Вернулась госпожа Мэйко.
– Раненые под надежным присмотром, господин, – доложила она. – Мы можем возвращаться.
– Хорошо. Спасибо тебе за все, что ты делаешь. Наследнику даймё прилично говорить спасибо?
– А как ты сам считаешь, прилично?
– Да… – ответил удивленный мальчик. – Благодарность очень важна!
– Значит, ты поступаешь правильно, господин!
Конэко улыбнулся. «Мой отец правит силой и мудростью, – подумал он. – Я совсем не сильный… и не знаю, мудр ли я. Но буду по крайней мере добрым!»
Они тронулись вместе с самураями охраны. Повели стариков на главный остров.
Мышцы горели огнем, голова была тяжелой и болела так, что, казалось, череп вот-вот треснет от боли изнутри.
Кицунэ смертельно устал.
Прошло два дня с битвы в тумане, и шомиё в конце концов объявил привал. Лишь только приказ разнесся по колонне армии, люди мгновенно расслабились. Некоторые буквально рухнули, где стояли, или оперлись о ближайшие деревья.
Отдых
