Летиции сразу озарилось, она радостно вскрикнула и повисла на шее у подруги. Сильвэн повернулся к Давиду:
– Ты что-нибудь понимаешь? Раз уж на то пошло, объясни мне как следует!
– Твоя жена хочет стать крестной матерью Мило, – сказал Давид извиняющимся тоном. – Но проблема в том, что для этого она сама должна креститься.
Глава 6
Только на следующий день Тифэн до конца поняла, на что согласилась.
– Полтора года! Ты что, шутишь?
– Я понимаю, – успокоила ее Летиция. – Кажется, что это очень долго, но на самом деле это не отнимет у тебя много времени…
– Летиция! Я очень тебя люблю, и только Бог знает, насколько я дорожу возможностью стать крестной матерью Мило. Но не требуй от меня изучать основы вероучения и прочие столь же тоскливые вещи! Полтора года духовной подготовки, чтобы тебе на голову вылили несколько капель воды…
– И вовсе не несколько капель! – воскликнула Летиция с обезоруживающей наивностью. – Взрослые окунаются целиком.
– Тем более! Нет уж, это выше моих сил. В любом случае я ведь все равно ни в какое крещение не верю!
Летиция помолчала.
– Этот случай я предусмотрела, – вздохнула она. – Вчера, после того как ты согласилась, я осведомилась, что надо сделать, чтобы креститься самой, и обнаружила, что это огромная процедура: состоять на положении новообращенного, пройти разные этапы литургической христианской инициации… Но я надеюсь, что ты не изменишь своего решения. Тебе не надо обязательно проходить обряд крещения, если крестный христианин. Ты все равно станешь крестной матерью, мы просто, чтобы быть полностью честными, организуем и гражданское крещение.
– И что это изменит?
– Для нас – ничего.
– Но тогда в чем проблема?
– Тогда ее просто нет.
Тифэн удовлетворенно кивнула. Потом, словно желая полностью ознакомиться с вопросом крещения, она спросила:
– А кто крестный?
– Эрнест.
Сказать по правде, Тифэн не удивилась, услышав это имя. Скорее, удивилась, что сразу не подумала о нем: Эрнест был куратором Давида, который наблюдал за ним после выхода из тюрьмы и очень помог ему в период адаптации. Резкое, точеное лицо этого шестидесятипятилетнего человека словно вырубила сама жизнь, а непокорный характер был так же тверд, как и его выговор. Он курил, как паровоз, ругался, как извозчик, ни перед кем спину не гнул и свое мнение всегда выражал напрямую, в лоб. В самом начале карьеры один из его «клиентов» взял его в заложники, и он получил в упор пулю в большую берцовую кость. Ранение сделало его инвалидом, и потому к своим подопечным он относился сурово и бескомпромиссно. Его непреклонность пошла на пользу Давиду, послужив защитным барьером: больше парень не брался ни за наркоту, ни за преступные выходки.
Давид очень многим был ему обязан.
С годами их взаимоотношения, построенные на взаимном доверии и уважении, стали дружескими. В глазах Давида Эрнест стал воплощением всего, что составляло
