style="font-size:15px;"> Фабиан, до этого не проронивший ни слова, вступил наконец в разговор:
– А Ванессу спрашивать вообще кто-нибудь собирается? Нам через день отбывать в академию. Выпускной курс, между прочим.
– Фаб… – подала голос я, подняв на него глаза. – Я не знаю, как поступить. Правда.
– Ты не можешь сесть дома с племянником на неизвестно какой срок. Тебе нужно учиться, – спокойный голос брата спустя полчаса споров лился бальзамом на душу.
И он говорил разумные вещи. Передо мной встал выбор: жизнь и здоровье Джеймса или заключительный год в САРМе. После которого я расписала своё будущее едва ли не по месяцам. И теперь… Кого я обманываю? Очевидно же, что выберу. Но это слишком сильно било под дых, разрушая все планы.
Выдохнув, закрыла лицо ладонями, надавила кончиками пальцев на закрытые веки.
К таким решениям подготовиться невозможно.
Чёрт побери, неделю назад я беззаботно выбирала, в каком платье отправиться по магазинам, чтоб максимально обойти требования отца насчёт внешнего вида. Жаловалась сестре на докучающее внимание Редмонда и планировала купаться в речке под дождём. Именно для таких решений создана моя голова! Мне восемнадцать, и я максимально не готова выбирать.
– Нужно поговорить с родителями. Фаб, вызови папу…
– Нет! – встрял Генри. – Достаточно Адальстейнов в этой палате!
Фабиан просто вышел, никак не комментируя подобный выпад. Я прикрыла глаза, стараясь не сорваться. Ну как можно быть таким твердолобым?!
– Вы не понимаете… – вновь завёл целитель.
Но Крейн не дал ему договорить:
– Всё просто, сейчас я заберу сына и исчезну отсюда. Стихийный магический выброс сошёл на нет, и тебе, Ванесса, спасибо за это. Но остальные проблемы я буду решать без чьей-либо помощи уже в другом месте.
Он стремительно приблизился к кровати, рывком поднял ребёнка на руки и шагнул к дверям. Я пикнуть не успела! Лишь растерянно уставилась в затянутую чёрным жилетом спину.
И тут, как по будильнику, проснулся Джейми.
Это было ещё хуже, чем то, что я увидела в ванной комнате.
Он закричал. Стал вырываться, словно держал его не отец, а совершенно чужой человек. Генри, сжав зубы, упрямо прижимал сына к себе, пытаясь удержать извивающегося в агонии мальчика.
– Прекрати! Отпусти его! – Я вскочила, зажимая рот ладонью.
Воздух в палате резко потеплел. Ещё чуть – и прямо из пустоты вспыхнет пламя.
Дверь резко распахнулась, являя моего отца. Я даже вздрогнула, когда поймала его взгляд. Сказать, что он был в ярости, – значит промолчать.
Генри уже не мог удерживать Джейми, тот, не переставая яростно брыкаться, сполз по нему на пол. Папа схватил зятя за шиворот и молча выволок из палаты. Разговор их ожидал не из приятных.
Подбежав к Джеймсу, помогла ему встать и принялась успокаивать.
