королевы Виктории приглашение навестить ее с частным визитом в замке Балморал в Шотландии. Приглашение передала Элла – любимая внучка Виктории, жена великого князя Сергея Александровича, состоявшая в доверительной переписке с бабушкой. Визит к британской королеве, пусть и частный, явно был задуман ею неспроста, тем более что три года назад юный Михаил уже был представлен Виктории в Ницце во время семейного отдыха. Мать привела его тогда в «Гранд-отель» – королева со свитой занимала все западное крыло знаменитой гостиницы, – чтобы познакомить сына с «дорогой бабушкой». Виктория показалась Михаилу приветливой и радушной, да и юный родственник произвел на нее приятное впечатление. В своем дневнике она записала, что юноша был «удивительно симпатичен, мил и приятной наружности».
Михаил решил ехать в Балморал в начале сентября, а время до поездки провести в имении Брасово на Брянщине – это была своего рода дань памяти ушедшему любимому брату, ведь Георгий вложил свою душу в это имение и с гордостью показывал младшему брату все, что создал там – от колокола в храме, отлитого лучшими московскими мастерами, до конезавода, не имевшего равных в России. Михаил не просто принял в наследство имение, он хотел как бы «продлить» жизнь брата для Семьи, «подхватив» все его дела в Брасове и Локте.
Человек склонен неразрывно прикипать душой к избранным картинам природы, к видам и пейзажам, в которые он иной раз влюбляется, как в красивую девушку, с первого взгляда, а иногда постепенно укрепляется в этой привязанности на протяжении всей своей жизни. Диапазон пристрастий для всех живущих на земле необъятен: от ледяных торосов севера и зыбучих песков пустыни до изумрудных склонов Кавказских гор и волчьих брянских лесов. И всякую живую душу тянет в любимые места, и не может она найти им замену в целом свете.
Царская Семья всем прочим ландшафтам предпочитала великолепные крымские дворцы и их окрестности – Ливадию, Массандру, Мисхор, а также Кавказ с его хрустальной чистоты озерами. После подолгу серого неба Санкт-Петербурга солнышко юга будоражило, разгоняло кровь и превращало жизнь в праздник.
А Георгий и Михаил и в этих пристрастиях отличались от прочих членов Семьи: всего вольготнее они чувствовали себя в поместье в окрестностях селенья Локоть, в Брянских краях. Деревянный особняк хотя и уступал в роскоши каменным дворцам монаршей родни в Крыму и на Кавказе, но вполне отвечал житейским запросам и Георгия, и Михаила. И вовсе не оттого, что душой они были более русским, чем Ники или немка Аликс и вдовствующая императрица с датскими корнями; Екатерина Великая тоже ведь не в Торжке родилась, а была, говорят, русее многих русских. В конце концов, и без них тьмы и тьмы русских жителей средней полосы тянутся летом на Южный берег Крыма поплескаться в волнах теплого Черного моря и позагорать на бережку. Не на Белое же море ехать купаться.
А дело было в том, что Георгий, а особенно Михаил, с его независимым и своевольным характером, строили для себя свой мир – смежный с монаршим и все же отличный от него.
В Локте
