только утром должен вернуться из Остейна, приехал сейчас, тихонько вошел в комнату и крадется к кровати. Желая подыграть мужу, Асвейг сделала вид, что спит. Жесткая ладонь ласково коснулась щеки. Шаги прозвучали обратно по направлению к двери. Льот вышел прибрать кхарна.
Асвейг проворно соскочила с постели.
Еда еще с вечера стоит в печи, там же котел с подогретой водой. Скатерть на столе чистая. Белье на постели вчера меняла. Что еще? Самой одеться. Встретить мужа нарядной, у накрытого стола.
Льот вошел и, не взглянув на жену, протопал к сундуку у стены. Открыв, начал рыться, выкидывая вещи на пол.
– Льот?..
– Ухожу я, – не оборачиваясь, бросил муж. – В Остейне бабы получше тебя, курицы щипаной, есть.
– Льот…
Асвейг прижала ладони к лицу, словно любимый ударил ее.
– Что смотришь? – он наконец повернулся от сундука. – Надоела ты мне, дура. Думаешь, любил тебя? Приданое хорошее давали. Славно на те денежки было в Остейне гулять!
Он захохотал. Черная раскоряченная тень, как безумная, плясала по стенам.
– Будет теперь мне воля! А ты хоть сдохни здесь, только лучше станет!
Топоча сапогами, Льот вышел за порог.
Медленно, словно в задумчивости, Асвейг развязала пояс платья.
Бочонок для масла оказался как раз нужной высоты.
Узорчатая тесьма, – сама плела – впилась под подбородок.
– Асвейг? Что ты…
Льот стоял на пороге.
Молодая женщина отшатнулась.
Вылетел из-под ног, покатился прочь бочонок.
Хрустнула хрупкая шея.
И в последний свой миг Асвейг увидела: черная тень за спиной мужа отделилась, встала отдельно.
Льот…
Глава 2
Встали поздно. С вечера, а вернее, с ночи, Харальд переживал, что Урсула утомилась на балу, ей надо хорошенько отдохнуть. Глядя на солнечный вид жены друга, в это трудно было поверить, ну да не мне судить.
Лениво, чуть ли не через силу, завтракали, обсуждая, как бы провести день. Я уже почти уговорил покряхтывающего и сомневающегося Харальда погонять кхарнов по окрестностям, как на пороге возник печальный, непривычно растерянный дворецкий Биргер и поведал о страшном.
Асвейг Кнет, жена арендатора из харальдова херреда, повесилась. Об этом сообщил ее муж, только что прибредший с хутора пешком. О такой беде полагается говорить с владетельным вурдом, но Льот, глядя пустыми глазами, выложил все кухарке Хильде, которая первой попалась ему на пути, и повернул назад. Пока женщина сокрушенно причитала, пока решала, что делать, пока разыскивала Биргера и подробно, со вздохами и своими домыслами рассказывала ему о случившемся… Теперь Льот должен быть на полпути к хутору. Если, конечно, идет туда.
Харальд
