поздно.
– Эм, мы что, сейчас и правда в спальне Энриона? – стало как-то сразу очень неуютно.
– Ты из всего сказанного услышала только это? – закатил глазки Мусик.
– Нет, конечно, – отмахнулась я, усиленно вспоминая, о чём же ещё шла речь, поскольку мысль, что я спала на кровати Энриона, почему-то выбила все остальные из головы. – Ты говорил про тайные ходы.
– Ну-ну, – покосился тот. – Так что сидим, кого ждём?
– Ну, уйдём мы, а дальше что? Ни воды, ни еды, ни денег… неизвестно как далеко от дома, да к тому же защитник из тебя никакой, – покачала головой.
– Я не назывался защитником, я – хранитель, – скрестив руки на груди, заявил мохнато-рогатый.
– Ты что, из всего сказанного услышал только это? – передразнила я его.
– Нет, конечно, – в тон ответил Мусик, – просто решил уточнить.
– А, ну да, это всё объясняет, – усмехнулась я. – Прежде чем пускаться в какую-либо авантюру, надо хорошенечко всё обдумать – взвесить все «за» и «против», а уж затем…
– Ты хоть взвешивай, хоть перевешивай, а выход только один, – настаивал он на своём, – потом не говори, что я тебя не предупреждал.
– Кем был тот, с татуировкой на лице, ты же наверняка знаешь? – решила задать пару интересующих меня вопросов, прежде чем принимать какое-либо решение. – Я где-то его видела, вот только не могу вспомнить, где именно.
– Судя по рунам на татуировке – это один из младших жрецов тёмного бога этого мира – Тарга, – ответил Муся, – и могу с уверенностью сказать, что приходил он не чай с тобой попить.
– Да неужели? – съязвила я. – Это и без тебя понятно было.
– Вот что за люди пошли? – возмутился мохнатый. – Я ей слово, а она десять в ответ. И чего тогда сидишь, раздумываешь? Теперь он наверняка придёт и сюда. Сматываем удочки – и вперёд, подальше от этого места.
– Надо сначала разобраться, – покачала головой.
– Ну и сиди, разбирайся, а я ухожу, – фыркнул рогатый и направился к камину, где нажав какие-то рычажки, сдвинул его с места, открыв потайной ход.
– Скатертью дорога! – помахала ему ручкой. – Пиши, не забывай!
– И что, и это всё? И вот так просто ты меня отпустишь, даже не попытавшись остановить? – не дождавшись от меня нужной реакции, возмутился тот, обернувшись. – А как же все те годы нашей дружбы, неужели они для тебя ничего не значат?
– Значат, – стараясь скрыть улыбку, ответила я, – поэтому и не могу сбивать решительный настрой друга какими-то глупыми уговорами.
– Ой, ну ладно, на обиженных воду возят, – проворчал он, возвращая камин на место, – остаюсь ненадолго, тем более ходы никуда не денутся – можем уйти в любое время.
– Насчёт обиженных… Это ты про меня или про себя? – поинтересовалась я.
– Про тебя, конечно, – ответил Мусик, не моргнув и глазом, – я в принципе не способен обижаться, поскольку
