Он хороший мальчик.
Тамоко-сан встала, потянулась и погладила Мегуми по голове. И даже такое призрачное тепло она все же принимала.
Судьба, способная меняться, – не может быть заурядной.
– И называй меня «Тамоко-сан». У нас разница в возрасте семь лет.
– Хорошо.
*
Пройдет не более часа, как Ханако придет, чтобы попросить гель от ушибов для своих новых синяков и застанет медсестру, смотрящую в окно.
Парень спросит причину, такого резко изменения настроения.
– Мне она ничего не рассказала, – медсестра рассматривала территорию школы, замечая, что глаза бывшего ученика направлены совсем не в небо за окном. – Но она сказала, что считает тебя своим другом. Так что, если она кому-то что и скажет, так это тебе.
– Не думаю. Она не многословна, когда разговор идет о её родителях. И я не говорю о её внутренних проблемах. О которых она никогда мне не скажет.
– По крайне мере, она назвала тебя первым другом за долгое время.
Ханако перевел взгляд на медсестру, не тешась этими словами. Хотя на деле его беспокоили многие вещи на этой неделе.
– Помни открытость должна быть взаимной.
– Она не спрашивает, – отозвался мальчик.
Ничего не выдавало в нем его настроения, и в холодном свете зимней улицы это спокойствие казалось непоколебимым.
– Почему вы рассказываете мне это?
– Потому что я переживаю за тебя и за Мегуми.
Глава 5
– Мама… – от стен, покрытых темно-коричневыми обоями, отразился тонкий детский голосок.
– Заткнись!
Фарфоровая ваза с громким треском упала на пол. Ребенок с длинными рыжими волосами, отшатнулся складывая руки на груди в замок. Зеленые глаза пытались сфокусироваться на чем угодно, но не на разъяренной женщине. Пальцы на руках и ногах похолодели, а все тело покрылось мурашками.
– М-мама… я х-хотела бы встретиться с сестрой – голос дрогнул и к концу предложения стал больше походить на шепот.
– Я же сказала тебе замолчать!
Девочка сильнее сжалась и собиралась уже выбежать из темного помещения, как была грубо схвачена за плечо.
Женщина, стоявшая рядом, сверлила ребенка гневным взглядом карих глаз. Создавалось впечатление что будь её бледная кожа темнее, то мать точно бы слилась с интерьером комнаты.
– Я уже говорила насколько сильно ненавижу твое лицо? Все твое существо просто омерзительно мне… Если бы вместо тебя родился мальчик, – свободная рука скользнула по слегка вьющимся волосам и остановилась у самых корней.
Резкая боль заставила девочку приглушенно вскрикнуть.
– М-мама, пожалуйста отпусти – вырвавшиеся из её горла слова можно было с легкостью принять за скулеж, промокшего под дождем, щенка.
Женщина не обратила на её просьбу никакого внимания, все также продолжая сжимать волосы дочери.
– Знаешь!
