мышью. Бл*ть. Если бы не грозящий мне срок за решеткой, х*й бы куда отпустил тогда. Но времена были сложные: серьезные терки с Тараном и связь со мной могла сильно навредить ей. Этот ублюдок – конченый садист, а досадить мне через близких – этот шанс он бы не упустил.
Отшил ее тогда, а потом два года подыхал, смотря со стороны, урывая крохи ее внимания. Хочется плюнуть на все и сорваться к ней. Сгрести и, сука, рвать каждого, кто хотя бы посмеет подойти.
– Чиж! – раздается голос Рыжего.
Оборачиваюсь. Друг идет ко мне, слегка покачиваясь. Где уже успел набраться?
– Излагай, – закуриваю сигарету.
– Ну че, давай лохов в магаз зашлем. Пусть бухла доберут.
– А вам не хватит?
– Чиж, ну чего ты, в самом деле? Дай пацанам расслабиться.
Он прав. Сегодня встряска была хорошая.
– Ладно, девчонок не обижать.
Рыжий кивнул. Отправился к костру.
– И еще, – окликнул его. Рыжий обернулся.
– Свиридова, на х*й отсюда. Чтобы даже не мелькал здесь.
Рыжий лыбится.
– Из-за Аленки?
– Из-за рожи его конопатой. А ты меньше нос свой суй в чужие терки.
***
Пацаны пьют, вокруг царит веселье. Девчонки танцуют у костра под гремящую музыку. Ляля грустная, сидит с подругой в другой стороне лагеря. Чего напряглась так? Из-за рыжего переживает? Что в голове у этих баб? Никогда не мог понять. И что ей может нравится в этом придурке? Помню, на первом курсе устроили ему темную. Так он бежал, бросив друга, аж пятки сверкали. От него за версту веет трусостью. А она словно и не видит его гнили, рвется к этому придурку.
– Чиж, хорошо, что вы пришли. Так скучно было… – на колени опускается Аня. Обнимает за шею, поднося к моим губам бутылку коньяка.
Отстраняю алкоголь. Я не пью совсем, и меня бесит, когда мне пытаются втюхать эту херь.
Поднимаю на нее глаза, а она воспринимает это как призыв к действию. Тянется к губам, целует. Удобная она. Знает, как удовольствие доставить, да и нервы сильно не треплет. Вот только не то все это. Ее целую, в носу запах Ляльки до сих пор. Сладкий, пряный.
Анисимова ерзает на коленях. Все это время трещит, не замолкая. У них спор с Ржавым по поводу машин. Этим дай закуситься – не заткнешь. А я на Алену смотрю. Сидит недалеко от костра с подружкой своей. Себя обняла за плечи, трясется.
– Витек, – подзываю ее одногруппника. Тот подходит, покачиваясь. Удивлен, боится. Даже в пьяном взгляде страх мелькает.
– Аня, встань, – подталкиваю ее под бедра.
Анисимова поднимается, я следом, пытаясь удержаться и не рухнуть. Голова от усталости едет. Двое суток на ногах.
– Ты что делаешь? – восклицает, пока я сбрасываю все со спальника, который подогнал Ржавый. Протягиваю Витьку. Тот ошарашенно смотрит на меня.
– Чего встал, бери!
– Ты решил отдать наш спальник? А я? Я же замерзну… – возмущается Анька. Все смотрят
