как звенит ложечка в чашке у Кости, как ходит по кухне ее любимый и понимала, что вот сейчас он зайдет и все это закончится. И будет тишина…
– Лерка, а ты голодная? Есть будешь? Я плов сделал.
Лера удивленно выглянула из-под пледа, которым укуталась с головой.
– Что?
– Есть, спрашиваю, будешь?
– Костя, ты не понял, что я сказала? Или не расслышал?
– Ну, я не глухой пока. Все я понял.
Костя сел на край кровати и обнял жену, перетащив ее к себе на колени.
– Что ты удумала? С чего ты решила, что я тебя куда-то отпущу?
– Но я же…
– И что? Лера, ты моя жена. Был бы у нас ребенок – я был бы самым счастливым человеком на свете, но я и так счастлив – ты же со мной. А дети… не знаю пока, надо подумать.
– О чем?
– О том, о чем я думал весь последний год. Не все своих растят, Лер.
– Ты о чем?
– Я о том, что может нам на роду написано, своих детей не иметь? Ты знала, что у меня старшие брат и сестра приемные?
Лера удивленно посмотрела на мужа:
– Нет! Ты не говорил, а я бы в жизни не подумала, что они не родные. Мне, кажется, родители Машу вообще больше всех любят.
– Мама Машку у соседки-алкоголички отобрала, после того, как та ребенка на мороз выставила в одних трусах, чтобы пить не мешала с сожителем. А мама с работы шла поздно вечером. Машку бы и не заметила, ту почти замело, если бы не собака наша. Та ее во двор не пустила, кидалась и выла.
– Так вот почему у Маши на руке пальца не хватает?
– Да. И на ногах тоже. Отморозила.
– Господи, ужас какой!
– Ну вот, ее мама в больнице выхаживала, а потом добилась через суд и забрала. Под опеку сначала, а потом удочерила. А через год и Сашку, когда тетку Нюру лишили родительских прав на сына.
– Так они родные брат и сестра?
– Ага.
Они долго разговаривали в тот вечер. Лера постепенно пришла в себя.
«Может, отец прав, кому-то хуже, чем мне?»
Через несколько месяцев, пройдя школу приемных родителей, Лера с Костей готовились взять ребенка из детского дома.
– А это кто? – Лера листала досье детей на сайте.
– Это Наташа. Но… вы на нее не смотрите, там ребенок очень больной.
«Кому-то может и хуже…»
– Что с ней?
– Ей год и два месяца…
– Сколько?! – Лера с ужасом посмотрела еще раз на фото. На фотографии было худенькое тельце, которому едва можно было дать месяца три.
– Там такой букет диагнозов, что вряд ли она доживет до трех лет.
– Посмотрим! – Лера решительно свернула остальные открытые «окна».
Через пару недель, когда все документы были готовы, она первый раз взяла на руки дочь.
– Не дрейфь, маленькая! Мы справимся!
Два года борьбы не то, что за день, а за каждую минуту жизни. Лера ушла с работы и не спускала
