Голландии, и как тяжело и страшно в России, мерно плескался в перевернутой чаше света от огромного абажура (его Инке не удалось заполучить, почему-то именно на нем процесс обновления дачи закончился). Тем легче ей было сейчас присоединиться ко всей честной компании – в неверном свете за границей яркого круга никто не мог разглядеть ее лица. Сзади подошла мама, обняв ее за плечи, спросила: «Скоро ехать, ты захватишь нас с отцом?». «Конечно, мам, ну что ты спрашиваешь?» – Инка поставила чашку, и, быстро откланявшись, направилась к машине.
БОРИС
Он выехал из Шереметьева-1, когда было уже совсем темно: чартер, как обычно, опоздал, пока цветы прошли таможню, пока он получил свои коробки – словом, процесс затянулся. Борис даже позвонил жене, предупредил, что, возможно, придется проторчать целую ночь в аэропорту, но вот все формальности позади. Алексей сдержал свое слово: с очередной партией товара для российского рынка они с Лялькой прислали розы – это самый ходовой товар, довольно стойкий сорт. Борис уже договорился с бронницким магазином о реализации, в которой были заинтересованы обе стороны, так что можно было надеяться, что сумеет прилично заработать.
Шоссе было практически свободным, Борька «рулил» на автопилоте, не обременяя себя заботами об ограничении скорости. Появившиеся впервые за долгое время мысли о деньгах (в будущем времени), о том, как их можно будет потратить (а не о том, как рассчитаться с долгами), поднимали настроение, зашевелились какие-то давно похороненные мечты об иномарке, надежды на отпуск за границей… Но тут его внимание привлек черный джип, который плотно приклеился к его «Ниве». Похоже, водитель «Паджеро» недоумевал, как это он не может обогнать паршивый жигуль, а машина Бориса действительно была с секретом. В пору романтических отношений жена, перефразировав Ремарка, назвала его первый автомобиль «Боб-кошмар ГАИ», потом это имя переходило от одной машины к другой, и на то были причины.
Юношеское увлечение Бориса автомобилями фактически дало ему вторую профессию – профессию механика. А участие в ралли, пусть только в российских, любительских, обеспечило соответствующий круг знакомств. В результате на его «Ниве» стоял двигатель «Ровера», и при неказистом внешнем виде его автомобиля (корпус, за исключением бамперов и фар, производил довольно скромное впечатление, хотя в салоне были кожаные сиденья и приличная музыка) гонки на трассе обычно развивались по сценарию, описанному в «Трех товарищах».
Анька ругалась страшно, говорила, что хорошо еще, что он не так сильно любит Лермонтова, а то его давно бы пристрелили на дуэли при таком неуемном стремлении к воплощению в жизнь литературных сюжетов; заставляла поклясться здоровьем детей, что он не будет больше «гоняться», но Борис ничем не клялся. Он до бешенства доводил новорусских «шумахеров», которые на своих «бумерах» и «мерсах» вступали с ним в отношения на шоссе, пытаясь обогнать. Правда, с появлением такого «бизнеса», как подстава на дорогах с целью выколачивания денег, он перестал развлекаться таким
