голубых, как у матери, глаз стал оценивающе-цепким, вовсе не подходящим для воспитанника дворянского лицея.
Сэр Бенедикт тоже замер и изучал сына домовладелицы, сдвинув круглые очки на нос.
– Здрасьте, – сказало чадо, которое при ближайшем рассмотрении оказалось взъерошенным, с подозрительно припухшими глазами и розовым носом.
– Познакомьтесь, Бенедикт, это мой сын Матвей, – с преувеличенной гордостью, будто ей выпала честь представить светило мировой науки, произнесла Анфиса Ксаверьевна. – Матюша стал одним из лучших по предварительным экзаменам, поэтому ему позволили несколько дней провести дома. Матюша, это сэр Бенедикт, я сдала ему комнаты.
– А где Маслов? – недружелюбно спросил подросток, поставив под сомнение результат своего экзамена по этикету.
– Ушел, Матюша, давно ушел.
– И коробочку с собой прихватил, – неожиданно поддакнул криптозоолог.
– Какую коробочку? – в два голоса спросили мать и сын, и тут же оба покрылись румянцем.
– Такую… – Брут с невинным видом двумя пальцами обозначил размеры обсуждаемого предмета, – в которую колечко положить можно. Я заметил, когда ваш купец штанину оправлял, – задралась, видно, от долгого пребывания на одном колене…
Мальчик с обидой посмотрел на мать, вихрем взлетел по лестнице на второй этаж и чем-то там сердито хлопнул.
– Некоторые наблюдения лучше держать при себе, – строго заметила Анфиса Ксаверьевна.
– А некоторые нет, – беззаботно пожал плечами сэр Бенедикт.
Следующее утро Анфисы Ксаверьевны началось рано, да к тому же с непонятного стука, будто кто-то пытался выдолбить нишу в стене флигеля. Домохозяйка подскочила на постели и, как была, в чепце с розовыми бантиками, выглянула в окно.
Внизу, облаченный в полосатое трико, прыгал новый постоялец и с методичностью расшалившегося мальчишки посылал в стену резиновый мячик. Снаряд звонко отпрыгивал, и доктор его ловил.
– Гуд монинг[7], Анфиса Ксаверьевна! Надеюсь, мои утренние экзерсисы не слишком вас беспокоят. – Криптозоолог поднял голову и сверкнул канареечно-желтыми стеклами очков. – При моей профессии хорошая форма и реакция – залог долгих лет жизни, причем не только в теории.
С одной стороны, указанные «экзерсисы» вдову, конечно, беспокоили, но с другой – своевременное получение платы за комнаты находилось в прямой зависимости от жизнеспособности арендатора, поэтому Анфиса Ксаверьевна ласково улыбнулась:
– Доброе утро! О, не переживайте, никакого беспокойства! От сильного стука, конечно, может обсыпаться штукатурка, но разве что в вашем кабинете. А его ремонт – это уже не за мой счет. Жду вас через полчаса завтракать!
Домовладелица закрыла окно, и стук тут же прекратился. Сэр Бенедикт принялся размахивать тренировочной шпагой.
– Можно подумать, какой-нибудь из драконов вызовет его на дуэль! –
Доброе утро
