и взималась дань, то есть перед морем. Все зависело от того, что брать за точку отчета и где искать начальную точку похода варягов за данью. К примеру, таким заморьем мог быть и северный берег как Каспия, так и Черного моря. Могло такое место находиться и на берегу одного из озер: Ильмень-озера, южного берега Ладожского или Онежского озер, восточного берега Чудского и Псковского озер.
Правда, все это возможно только лишь в том случае, если речь идет о территории, которая прилегает к некому водному пространству. А вот если такой ориентир как водное пространство, из зоны поиска убрать, то о чем вообще будет идти речь и как это место искать, вообще становится непонятным.
То есть, дань могли приходить взимать не только из-за какого-то водного пространства, ограниченного со всех сторон сушей (из-за моря), но и с какой-то конкретной части суши, обладающей некими пространственными координатами (столько-то градусов северной широты и столько-то градусов восточной долготы) и не обязательно находившейся за неким водным пространством (за морем). То есть, Заморье это не какая-то абстрактная и неизвестная территория, характеристику которой нам и пытаются вбить в голову, да к тому же еще и находящаяся за водным пространством, а наоборот, хорошо известная летописцу территория. Правда, место нахождения такой территории в летописи, почему-то, не конкретизируется. Где оно, мы пока не знаем.
В этом случае, получается, что наше незнание о местонахождении такой территории, еще не означает того, что об ее местонахождении не знал летописец и его современники. Скорее всего, причина, по которой летописец не указал такое место (где это самое заморье и находилось), может объясняться тем, что местонахождение заморья было хорошо известно не только летописцу, но и его современникам, и по этой причине небыло никакой необходимости в уточнении его местонахождения. То есть, ни для летописца, ни для тех, кто имел возможность знакомиться с летописью, не требовалось какой-то дополнительной конкретизации в описании такого места и каких-то дополнительных пояснений и сведений.
В этом случае, Заморье ни к какому морю никакого отношения вообще может не иметь. Вот и получается, а был ли мальчик, то есть, была ли та самая водная поверхность, ограниченная со всех сторон сушей, о которой нам так красочно повествуют современные публицисты? То есть, было ли море?
Что же мы имеем в действительности? А в действительности мы можем иметь дело не столько с двумя разными значениями, сколько с двумя различными толкованиями значения, а с ними и с трактовкой событий, которая отличается от общепризнанной не только на момент происхождения события, но даже и на момент написания летописи.
Правда, может быть и другая версия – ошибка в переводе текста. Но не будем ставить под сомнение компетентность переводчика, ибо словосочетание изъ заморья, звучит и читается не как из за морья, а именно как иза заморья. По этой причине продолжим повествование.
Казалось бы, подтверждение того, что место, откуда варяги приходили взимать дань находилось
