она напечатала записку на принтере? Ведь было бы быстрее её написать.
– Может, ей было так удобнее. Защита, к чему эти бесполезные вопросы? Вы ничего толком от этого не получили кроме того, что я уже заявил, прекратите тянуть время. Что вы пытаетесь обнаружить в моих словах?
– Суд согласен. Защита, задавайте более значимые вопросы или прекращайте перекрёстный допрос, – суд явно был на стороне Метфова.
– У защиты больше нет вопросов, перекрёстный допрос окончен, – адвокату пришлось сдаться. Но его слова посеяли в голове Мефа семена сомнения в том, что это дело такое простое.
Дальше прокурор вызвал следующего свидетеля – бабушку Флиресы, Федро Екимар. В зал суда её практически несли несколько санитаров. Это была очень грузная старая женщина с очень мерзким лицом. Когда она заняла стойку, то тут же начала плакать. Судья просил её начать говорить, но она не унималась. Он хотел уже было прекратить заседание, но бабушка внезапно начала говорить своим хриплым голосом. Из её слов Меф узнал, что женщина не является родной матерью Теми, а её мачехой. Отец Теми давно овдовел и женился во второй раз, и она переехала к ним жить. Но сам родитель давно умер, и Екимар была вынуждена растить Теми одна. Она говорила, что очень любила Теми, но девочка была очень грубой и неблагодарной. Потом школьница забеременела неизвестно от кого, возможно, от «своих многочисленных ухажёров», поэтому мачехе пришлось перевести её на домашнее обучение. Молодая мать особо не заботилась о дочери, всю заботу она переложила на плечи бабушки, а сама «где-то пропадала». В тот день они хотели отпраздновать трёхлетие Флиресы, но её падчерица даже не купила никаких подарков. Бабушка попросила Теми купить их, и они разругались. Потом пожилой женщине стало очень плохо, и ей вызвали скорую. Когда бабушке стало лучше, её отвезли домой, она увидела там тело Теми и вызвала полицию.
Во время своего рассказа она постоянно плакала, но чётко всё описывала. После её показаний половина суда тоже прослезилась. Только Меф не поверил ни одному её слову, всё это была явная ложь. Теми была спокойной, тихой и скромной, она боялась даже говорить, если её не спросят. Эта бабуля сказала, что девушка плохо училась, но Теми была лучшей в классе. А какие ещё ухажёры? Меф и Фрам по сути были единственными, с кем она общалась, и только Мефа Теми, называла своим другом. Она уходила домой чётко по расписанию, ей было просто некогда «шляться по парням». Нет, эта старуха точно лжёт. Меф хотел было встать и воскликнуть: «Протестую!», но какие у него были доказательства? – Никаких. Он ничем кроме своих слов не мог доказать, что Теми была чуть ли не святой. К тому же, кому больше поверят, плачущей старухе или какому-то проходимцу? Мефу пришлось просто выслушивать всё это.
– Защита, Вам слово! – снова объявил судья.
– Госпожа Федро, Вы говорили, что Темерахе не любила свою дочь, но тогда почему она вдруг засовестилась и решила покончить с собой, разве ей было не проще просто выдать её исчезновение за похищение и продолжить жить беззаботной жизнью дальше?
– Откуда я знаю, что думала эта шлюха? Она всегда была такой. Ах, бедная
