Радовало то, что ей было с кем побродить ночью по дворцу и окрестностям. Митя вообще никогда не спал, как он говорил. Но бывало, он куда-то уходил, а когда возвращался, не помнил где был. Аля предполагала, что все-таки спал.
В одну из таких ночей она как обычно гуляла по замку, одна, и неожиданно для себя набрела на спальню родителей. За массивной резной дверью слышались их приглушенные голоса. Аля хотела сразу же уйти, как вдруг слова отца заставили ее замереть на месте.
– Мы должны ей все рассказать, – говорил он.
– Еще не время, – отвечала полушепотом мама.
– Она сама скоро все узнает, но тогда будет поздно, очень поздно, – он не утруждал себя говорить тихо, даже прислушиваться не приходилось.
Аля услышала, как он заходил по комнате.
– Ила уже не просто в плену. Все гораздо серьезнее.
Аля подошла ближе, чтобы не упустить все, что он скажет, но тут на лестнице послышались шаги, и ей пришлось быстро уйти.
На следующий день за завтраком подданные что-то друг другу передавали и бурно обсуждали. Но как только Аля с родителями вошли в беседку все разом замолчали.
– О чем они говорят? – спросила Аля, но ее вопрос остался без ответа.
В этот день она так ни с кем не смогла поговорить. У одних появлялись срочные дела, а другие при виде нее разворачивались и шли в противоположном направлении.
– Я совсем ничего не заметила, – крикнула она одному из таких.
Все намеренно избегали ее.
Аля вместе со всеми ходила в сады помогать, но в этот день она осталась дома. Сегодня по земному календарю у нее должен быть день рождения. Но ни от мамы, ни от отца она не услышала поздравления, даже намека на то, что они вообще помнили. А настроение и без того упало ниже плинтуса. Она словно вернулась обратно в приют, когда осталась совсем одна. Никому не было до нее дела, как и сейчас. Даже Черныш ее бросил.
День выдался особо жарким. Она искупалась в озере, вода приятно холодила ее разгоряченное тело. Затем Аля улеглась в тенек под огромной пальмой и засунула грибы-наушники в уши с уроками языка. Но тут она увидела как к ней, почти невидимый приближается Митя и что-то говорит.
– Что прости? – она быстро выдернула наушники.
– Почему ты не пошла со всеми? – повторил он и сел рядом.
– Нет настроения.
– А почему ты не выходишь за ворота, тебе разве неохота посмотреть на этот мир?
– Конечно охота, – огрызнулась она, – но мне запрещают. Я тут словно в тюрьме. Общаюсь только с местными, за территорию не выхожу, даже форму заставляют носить.
Митя вопросительно уставился на нее.
– Ты наверно уже понял, что я люблю черный цвет. А приходится носить вот это, – Аля потянула за ткань своей белой тонкой рубашки.
– Я вообще не могу переодеться, даже если б хотел.
– Прости. Но зато ты можешь летать, где душа пожелает.
– Я так и сделал. Тут столько всего интересного! Я уже весь город облетел.
– И что
